Служебные преступления. Должностные преступления. Незаконное участие в бизнесе
Преступления, содержащиеся в главах 23 и 30 УК, совершаются, как правило, лицами, занимающими управленческие должности в тех или иных структурах, и посягают на интересы службы – либо государственной службы и службы в органах местного самоуправления, либо службы в коммерческих и иных организациях. Кроме того, указанные преступления нередко сопровождаются причинением физического и морального вреда гражданам, имущественного ущерба коммерческим и иным организациям, серьезными нарушениями конституционных и иных прав граждан, причинением другого вреда интересам общества и государства.
При этом под службой следует понимать профессиональную деятельность определенного контингента лиц – служащих – по организации исполнения и практической реализации полномочий государственных, общественных и иных социальных структур. Законодательство о службе находится в настоящее время в России в стадии становления, хотя ряд основополагающий нормативных актов уже принят.
В соответствии с Конституцией РФ государственную власть в Российской Федерации осуществляют Президент, Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство, суды Российской Федерации. Государственную власть в субъектах РФ осуществляют образуемые ими органы государственной власти. Помимо органов государственной власти Конституция РФ называет и иные государственные органы: Центральный банк России, Совет Безопасности РФ, Администрацию Президента РФ, полномочных представителей Президента РФ, дипломатических представителей России в иностранных государствах и международных организациях, Счетную палату РФ, Прокуратуру РФ, уполномоченного по правам человека РФ.
В систему органов государственной власти, согласно Конституции, не входят выборные и другие органы местного самоуправления, самостоятельно управляющие муниципальной собственностью, формирующие и исполняющие местный бюджет, устанавливающие местные налоги и сборы, решающие иные вопросы местного значения.
Основными задачами муниципальной службы являются: 1) обеспечение прав и свобод человека на территории муниципального образования; 2) обеспечение самостоятельного решения населением вопросов местного значения; 3) подготовка, принятие, исполнение и контроль решений в пределах полномочий органов местного самоуправления; 4) защита прав и законных интересов муниципального образования.
От службы в государственных и муниципальных органах следует отличать службу в государственных и муниципальных учреждениях и на предприятиях, которая не является государственной или муниципальной службой.
Учреждение – это некоммерческая организация, создающаяся собственником для осуществления управленческих социально-культурных или иных функций некоммерческого характера и финансируемая им (собственником) полностью или частично. Органы государственной власти и органы местного самоуправления создают государственные и муниципальные учреждения, закрепляют за ними имущество на праве оперативного управления и осуществляют их полной или частичное финансирование. Это могут быть учреждения науки, просвещения, здравоохранения, культуры, системы социальной защиты и социального обслуживания населения.
Государственные и муниципальные унитарные предприятия являются коммерческими организациями. Они имеют свои органы управления (администрацию), которые осуществляют управленческие функции внутри организации в пределах предоставленных им полномочий по организации работы трудового коллектива, обеспечению трудовой дисциплины. В отношении коллектива работников администрация обладает дисциплинарной властью.
В отличие от государственных и муниципальных органов управления государственные и муниципальные учреждения и предприятия не осуществляют внешнего управления, поскольку не обладают соответствующими государственно-властными полномочиями.
Служба как профессиональная деятельность по организации и практической реализации полномочий соответствующих социальных структур осуществляется и в органах общественных и религиозных объединений. Организационно-правовыми формами общественных объединений являются: общественная организация, общественное движение, общественный фонд, общественное учреждение, орган общественной самодеятельности.
Религиозные объединения – религиозные группы и религиозные организации – образуются гражданами в целях совместного исповедания и распространения веры, однако религиозные организации, в отличие от религиозных групп, зарегистрированы в установленном порядке, вследствие чего обладают правоспособностью юридического лица.
Наконец, о службе в частных коммерческих и некоммерческих организациях и кооперативах.
Частные – это коммерческие и некоммерческие организации различных организационно-правовых форм, основанные на частной собственности. Частными коммерческими организациями являются разные виды товариществ, общество с ограниченной ответственностью, акционерное общество, производственный кооператив и т.д. Частные собственники могут создавать и учреждения для осуществления социально-культурных или иных функций некоммерческого характера. Частным организациям также необходимо управление делами, поэтому каждая организация имеет свой штат служащих.
Полномочия служащих, в каких бы органах или организациях они ни исполняли службу, весьма разнообразны как по характеру полномочий, так и по их объему. Практически все служебные преступления совершаются специальными субъектами (кроме дачи взятки и передачи коммерческого подкупа). И если в главе 30 это должностные лица, то в главе 23 – лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Государственные служащие в зависимости от характера полномочий, определяющих их роль в осуществлении государственно-властных функций, делятся на должностных лиц, оперативный (специалистов) и вспомогательный составы. При этом понятие должностного лица не сводится к руководителю, поскольку к должностным лицам относятся и иные категории государственных служащих.
Практически во всех классификациях так или иначе выделяется категория руководителей разных уровней (органов, организаций, их структурных подразделений. Руководителям свойственны в полном объеме или хотя бы частично такие полномочия, как руководство деятельностью подчиненных структурных подразделений или отдельных служащих, распределение обязанностей между подчиненными, организация и координация работы, распоряжение собственностью, заключение трудовых договоров и др.
К группе специалистов относятся служащие, осуществляющие лично и непосредственно деятельность по выполнению задач, обусловленных целями и предметом деятельности государственного (муниципального) органа, учреждения, предприятия, организации.
К вспомогательному составу относятся служащие, непосредственно не осуществляющие функции и полномочия данного органа (организации), но обеспечивающие служебную деятельность руководителей, представителей власти, специалистов.
Важнейшей категорией административного, служебного и уголовного права является понятие должностного лица . В соответствии с примечанием 1 к ст. 285 УК должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.
При этом к представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности.
Организационно-распорядительные функции включают в себя, например, руководство коллективом, расстановку и подбор кадров, организацию труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и наложение дисциплинарных взысканий.
К административно-хозяйственным функциям могут быть, в частности, отнесены полномочия по управлению и распоряжению имуществом и денежными средствами, находящимися на балансе и банковских счетах организаций и учреждений, воинских частей и подразделений, а также совершение иных действий: принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения и т.п.
Применительно к работникам государственных и муниципальных учреждений важным критерием для отнесения их к категории должностных лиц является обладание правом совершать по службе юридически значимые действия, способные порождать, изменять или прекращать правовые отношения, т.е. имеющие организационно-распорядительный характер.
Специалисты государственных или муниципальных учреждений, выполняющие сугубо профессиональные или технические обязанности, не являются должностными лицами. Однако если наряду или в связи с осуществлением этих обязанностей на данных специалистов в установленном порядке возложено исполнение организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, то в случае их нарушения они несут ответственность как должностные лица (например, врач – за злоупотребление полномочиями, связанными с направлением на госпитализацию, выдачей листков нетрудоспособности, оформлением других документов, участием в работе ВТЭК, призывных комиссий; преподаватель – за нарушение обязанностей возложенных на него как на члена квалификационной или экзаменационной комиссии).
Общим для ряда преступлений, включенных в главу 30 УК РФ, является то, что в качестве квалифицированного вида предусмотрено совершение их лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой местного самоуправления.
Согласно примечания 2 к ст. 285 под лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации, понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов. К ним, в частности, относятся: Президент РФ, председатель Правительства РФ, председатели палат Федерального Собрания РФ, депутаты, федеральные министры, Генеральный прокурор РФ, судьи и т.д.
Под лицами, занимающими государственные должности субъектов Российской Федерации, понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов (президенты республик, губернаторы и другие главы субъектов Федерации, руководители органов законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, депутаты представительных органов субъектов Федерации и др.).
Глава местного органа самоуправления – должностное лицо, возглавляющее деятельность по осуществлению местного самоуправления на территории муниципального образования.
Что касается лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, то в соответствии с примечанием 1 ст. 201 УК к ним следует относить лиц, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющих организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.
При временном исполнении функций или при исполнении их по специальному полномочию субъект признается должностным лицом (лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации) на время или в связи с выполнением возложенных на него функций. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» применительно к должностным лицам по специальному полномочию отметил: «выполнение перечисленных функций по специальному полномочию означает, что лицо исполняет определенные функции, возложенные на него законом (стажеры органов милиции, прокуратуры и др.), нормативным актом, приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица либо правомочным на то органом или должностным лицом. Такие функции могут осуществляться в течение определенного времени или одноразово либо совмещаться с основной работой (например, присяжные заседатели)».
Специальные полномочия, на основании которых лица выполняют организационно-распорядительные, административно-хозяйственные обязанности, должны быть надлежащим образом и с соблюдением установленного порядка юридически оформлены.
Модуль 6. Преступления против общественной безопасности и общественного порядка. Преступления против государственной власти. Раздел 13. Преступления против государственной власти.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут
240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Безверхов Артур Геннадьевич. Должностные (служебные) преступления и проступки: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08: Казань, 1995 234 c. РГБ ОД, 61:95-12/172-2
Введение
ГЛАВА I. Понятие, категории и система должностных преступлений
1. Вопросы истории становления и развития института должностных преступлений в России 13
2. Понятие должностного преступления в досоветской теории уголовного права России 38
3. Понятие и система должностных преступлений по уголовному праву России советского периода и действующему УК 55
4. Должностные преступления по проекту Уголовного кодекса Российской Федерации 68
ГЛАВА II. Служебные преступления
1. К вопросу о служебных преступлениях по досоветскому уголовному законодательству России 106
2. Служебные преступления по проекту Уголовного кодекса Российской Федерации 113
3. Служебные преступления по уголовному законодательству зарубежных государств 127
ГЛАВА III. Отграничение должностных и служебных преступлений от должностных и служебных проступков
1. Из истории вопроса о разграничении преступлений и проступков по должности и службе 136
2. Философско-социологические основания отграничения должностных и служебных преступлений от проступков 164
3. Объективные и субъективные признаки должностного проступка. Его отличие от должностного преступления 185
4. Объективные и субъективные признаки служебного проступка. Его отличие от служебного преступления 206
Заключение - 215
Список литературы 218
Введение к работе
Актуальность исследования. В современных условиях, когда Россия переходит из одной исторической эпохи в другую, когда старая технология власти, основанная на идеологическом и политическом принуждении, с трудом сменяется современными методами и подходами и с огромным сопротивлением идёт кадровое обновление государственного аппарата компетентными, современно мыслящими людьми, проблема должностной преступности, коррумпированности чиновников приобрела особую остроту. Масштабы и темпы роста должностной преступности сделали её одним из существенных факторов, дестабилизирующим общество и определяющим криминогенную ситуацию в стране. О её широком распространении свидетельствуют публикуемые официальные статистические данные. Однако следует учитывать и достаточно- высокую латентность, которая свойственна названным преступным посягательствам. В отечественных условиях получили широкое развитие злоупотребления политической и экономической властью, коррупция (в т.ч. и взяточничество) в системе государственного управления, должностные хищения, административный произвол, преступное равнодушие к правам и нуждам людей.
Серьёзные изменения произошли и в криминогенных признаках должностной преступности. С одной стороны, всё более распространённой стала её корыстно-стяжательекая направленность, интенсивно формируются её наиболее опасные - организованные - формы. Как отмечается в Федеральной программе Российской Федерации по усилению борьбы с преступностью на 1994-1995 годы, одной из тенденций современной преступности является стремление криминальной среды вовлечь в свою деятельность государственный аппарат, проникнуть в структуры власти и управления. С другой стороны, бюрократизация и деградация властных структур привели к их бездеятельности, к прекращению или ненадлежащему выполнению последними своих элементарных управленческих функций.
Должностные преступления обращают пристальное внимание на себя и с точки зрения их социальной оценки как преступлений повышенной опасности, порождающих разнообразные негативные последствия в различных сферах жизни общества, как деликтов, серьёзно отражающихся на репутации органов власти и доверии к ним населения.
Немаловажная роль в предупреждении таких преступных посягательств принадлежит уголовно-правовым средствам. В связи с общественно-экономическими и политическими преобразованиями, происходящими в современной России, встал вопрос о критическом пересмотре и обновлении законодательства об уголовной ответственности за должностные преступления. Действующий УК РСФСР, его нормы и понятийный материал, обусловлены той системой управления, тем устройством и механизмом действия политической власти, которые сегодня подвергаются радикальным изменениям. Несовершенство данной части уголовного законодательства вызывает сложности и в деятельности правоприменителя, подчас, побуждая его занимать позицию невмешательства.
Начавшийся процесс реформирования государственной службы федерального, республиканского и местного уровней, становления и развития института муниципальной и иных видов служб ставит проблему криминализации некоторых общественно опасных деяний, совершаемых служащими органов государственной и муниципальной власти, государственных и негосударственных организаций (предприятий, учреждений). Введение уголовно-правовых запретов отдельных форм негативного служебного поведения обосновывается специалистами необходимостью приведения уголовного законодательства в полное соответствие со сложившейся криминологической реальностью.
Разработка и принятие соответствующих уголовно-правовых новелл связано с необходимостью решения целого комплекса научно-практических проблем - о природе должностных и служебных преступлений, об основаниях, пределах и дифференциации ответственности за названные посягательства и др.
Вопросы, относящиеся к общему учению о должностных преступлениях, широко освещены в отечественной литературе. Значительный вклад в их разработку внесли Б.В. Волженкин, В.В. Есипов, А.А. Жижиленко, Б.В. Здравомыслов, В.Ф. Кириченко, Н.П. Кучерявый, Н.С. Лейкина, М.Д. Лысов, А.А. Пионтковский, А.Б. Сахаров, А.Я. Светлов, В.И. Соловьёв, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, В.Н. Ширяев, А.Я. Эстрин и др. Однако, анализируя достигнутый уровень научной разработки темы, необходимо отметить, что общее учение о должностных преступлениях, в значительной мере, складывалось, развивалось и функционирует в собственно нормативном аспекте без связи с другими отраслями научного знания. Ныне, когда частные подходы становятся недостаточными для решения возникающих проблем, всё более усиливается тенденция синтеза научного знания, проявляющаяся в системном характере исследования. В этой связи и теория должностных правонарушений требует своей дальнейшей разработки на основе комплексного подхода, подкреплённого, в частности, и данными теорий социального управления и организации.
В современной науке уголовного права почти не рассматривались вопросы ответственности за служебные преступления, две главы о которых предусматриваются в проекте УК РФ, и их соотношение с должностными преступлениями, а также служебными (дисциплинарными) проступками. Всё ещё сложной для практики остаётся проблема разграничения должностных преступлений и должностных проступков, что неоднозначно сказывается на судьбах людей. В настоящее время очевидной является необходимость комплексного анализа и оценки действующих и сформулированных в проекте УК норм об ответственности за должностные преступления.
Всё сказанное и определяет актуальность избранной темы диссертационного исследования.
Цели и задачи исследования. Целями настоящего исследования являются: 1) разработка вопросов, связанных с основанием и дифференциацией ответственности за должностные преступления; 2) отграничение названных общественно опасных деяний от должностных проступков; 3) комплексное исследование вопросов криминализации некоторых видов общественно опасного служебного поведения и их отграничение от служебных проступков.
При этом имелись в виду следующие задачи:
Раскрыть сущность должностных преступлений и в этом аспекте теоретически переосмыслить традиционные для теории уголовного права представления о природе названного рода посягательств;
Рассмотреть в историческом аспекте процесс законодательного оформления института преступлений по должности, выявить функциональное назначение данного нормативного образования, его место и роль в системе Особенной части отечественного уголовного права;
Выявить социальную обусловленность возникновения уголовно-правовых запретов, регулирующих должностное поведение;
Проанализировать проблемы субъективных оснований ответственности за должностные преступления в части определения содержания понятия должностного лица;
Решить некоторые вопросы дифференциации ответственности за указанные посягательства, связанные с выделением общих видов должностных преступлений и категорий должностных лиц;
Рассмотреть на основе исторического, сравнительно-правового и социологического методов исследования проблему установления уголовной ответственности за некоторые формы негативного служебного поведения и показать их соотношение с должностными преступлениями;
Исследовать вопрос об отграничении должностных и служебных преступлений от должностных и служебных проступков;
Разработать предложения по совершенствованию законодательства об ответственности за названные преступные посягательства и практики его применения.
Методологическая основа и информационная база исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составляют положения философии, социологии, социальной психологии, теорий социального управления и организации. При написании работы применялись исторический, системно-структурный, логический, сравнительно-правовой, социологический методы исследования.
Информационную базу исследования составили Конституция РФ, законодательство и другие нормативно-правовые акты.РФ и субъектов РФ о государственной службе, административное, трудовое, уголовное законодательство РФ, нормативные акты зарубежных государств, разъяснения Пленумов Верховного Суда СССР и Верховного Суда РФ, материалы судебной практики. При подготовке работы использована литература по общей теории права, государственному, административному, трудовому и уголовному праву, криминологии.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней исследуются малоизученные или разноречиво решаемые проблемы о сущности должностных преступлений, социальной обусловленности уголовно-правовых норм, регулирующих общественно опасное должностное поведение. Впервые на монографическом уровне анализируются основания криминализации некоторых видов служебных нарушений, на основе философско-социологических методов исследования рассматривается вопрос об отграничении должностных и служебных преступлений от должностных и служебных (дисциплинарных) проступков. Предлагаются авторские варианты законодательного решения некоторых проблем ответственности за должностные и служебные преступления в новом Уголовном кодексе России.
На защиту выносятся следующие наиболее важные научные выводы и предложения:
1. Формирование и развитие норм об ответственности за должностные преступления непосредственно связано с общественно-политическими и социально-экономическими условиями, складывающимися в стране на том или ином этапе её истории. Особенности последних прямо отражаются на системе и содержании норм, предусматривающих ответственность за указанные посягательства.
2. Понимание сущности должностных преступлений в специально-научном аспекте неотделимо от решения вопроса об объекте названных посягательств. Ставший традиционным взгляд на должностное преступление как на деяние, причиняющее вред правильной деятельности государственного или общественного аппарата управления, мешает объективно оценить его истинную сущность. Социальная природа должностных преступлений "скрывается" в сфере правовых властеот-ношений, складывающихся между лицами, официально наделёнными властными полномочиями, и управляемыми лицами по поводу признания, соблюдения и защиты прав и законных интересов последних. Должностное преступление выражается в нарушении названных отношений. В результате этого причиняется вред не "правильной деятельности" субъектов власти, а управляемой стороне правового власте-отношения, чьи законные интересы должны проводиться в жизнь, а права - защищаться в процессе выполнения этой деятельности.
3. С учётом сказанного в новом УК РФ целесообразно выделить раздел "Преступления в сфере управления" с включением в него следующих глав: "Государственные преступления", "Должностные и служебные преступления", "Преступления против правосудия" и "Преступления против порядка управления".
4. Поскольку общественная опасность преступлений, совершаемых государственными и муниципальными должностными лицами, с одной стороны, и должностными лицами государственных и негосударственных предприятий, учреждений, организаций - с другой, неодинакова, необходима дифференциация их ответственности.
5. Учитывая особенности механизма причинения вреда должностными преступлениями, важно выделить в будущем уголовном законе их следующие общие виды: бездействие власти и превышение власти.
6. При решении вопроса о криминализации некоторых общественное опасных форм служебного поведения необходим особо взвешенный подход к данной криминологической реальности.
7. Принципиальное различие между должностными, служебными преступлениями и должностными, служебными проступками обусловлено теми гетерогенными сферами социальной действительности, в которых они находят своё выражение: если должностные и служебные преступления затрагивают сферу правовых властеотношений, то должностные и служебные проступки проявляются в области организационных отношений.
8. Определяющее значение при разграничении преступлений и проступков по должности должно придаваться последствиям содеянного, содержание которых непосредственно обусловлено характером правоохраняемого объекта. В связи с этим важно соблюдение максимально возможной конкретности и определённости при формулировании в законе последствий соответствующих должностных преступлений.
9. Разграничение преступлений и проступков по службе должно обеспечиваться в основном при конструировании признаков составов соответствующих посягательств в Особенной части УК и проводиться на основе единства всех признаков, характеризующих состав преступления.
Теоретическая и практическая значимость диссертации. Данная работа может способствовать углублению научных представлений о сущности должностных и служебных преступлений, должностных и служебных проступков, содействовать активизации разработки научных основ современной уголовно-правовой политики относительно контроля за названными видами нарушений.
Значимость работы состоит и в возможности использования содержащихся в диссертации выводов и предложений при исследованиях асоциальных свойств и функций должностных и служебных правонару шений иными авторами, в процессе совершенствования законодательства, а также в правоприменительной деятельности.
Результаты диссертационного исследования могут найти применение в преподавании курса Особенной части уголовного права России и спецкурсов, посвященных проблемам ответственности за должностные правонарушения.
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации изложены в опубликованных автором научных статьях. Выводы и предложения по результатам исследования докладывались на ежегодных научных конференциях преподавателей и сотрудников Самарского государственного университета в 1992-1995 годах. Они использовались при чтении лекций и проведении семинарских занятий по криминологии, практических занятий по уголовному праву в названном университете и Самарской гуманитарной академии.
Основные замечания и предложения по совершенствованию положений, содержащихся в главах 23 и 30 Особенной части проекта УК РФ, направлены в Комитет по законодательству и судебно-правовой реформе Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.
Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, включающих 11 параграфов, заключения и списка литературы. Работа содержит 234 страницы машинописного текста.
Вопросы истории становления и развития института должностных преступлений в России
Углублению научных представлений о сущности должностных преступлений в известной мере способствует историческое исследование становления и развития института правонарушений по должности, выявление тех обстоятельств и событий, которые определили его возникновение. Обозначенный подход позволяет раскрыть социальную обусловленность возникновения уголовно-правовых запретов, регулирующих должностное поведение, обнаружить причинно-следственную зависимость между названными нормативными образованиями и порождающими их общественными потребностями.
Как справедливо заметил Н.С. Таганцев, изучение истории догмы есть средство понимания действующего права. Развивая этот тезис, он писал: "Именно, всякое правовое положение, действующее в данном государстве, хотя бы оно непосредственно и не вытекало из самого народа, а из государственной власти, непременно коренится в прошлой истории этого народа. Известно то важное значение, какое имеет историческое толкование в сфере действующего законодательства. Если мы, например, желаем изучить какой-нибудь юридический институт, существующий в данное время, то для правильного его уяснения себе мы должны проследить историческую судьбу его, т.е. те поводы, в силу которых появилось данное учреждение, и те видоизменения, которым подверглось оно в своём историческом развитии" . Иными словами, в каждом ныне действующем нормативном образовании имеется известный элемент прошлого. Не является исключением здесь и действующее уголовное законодательство России о преступлениях по должности.
Возникновение должностных посягательств, как самостоятельной группы преступных деяний, предполагает существование более или менее развитого административного строя, особенности которого лишь отражаются на системе и характере данной группы преступлений. "С развитием самого строя развиваются и положения, предусматривающие нарушения его" . И если бы мы, исследуя данный институт уголовного права, задались целью проследить историю его становления до первоначального источника, то это привело бы нас к расцвету древнерусской государственности, к периоду выделения и организационного оформления в истории славянского народа структур и учреждений публичной власти.
Дошедшие до нас источники служат несомненным подтверждением тому, что процесс формирования и упрочения соответствующих механизмов, являющийся результатом углубления дифференциации между правящими и управляемыми, шёл далеко не безболезненно для самого общества. Гражданская жизнь последнего была наполнена различными формами сопротивления населения тем способам, методам, тому стихийному "течению", каким "идея" государственности воплощалась в действительности. По данному вопросу русский юрист-историк И.И.
Дитянин писал, что "несмотря на всю скудость летописных и других известий о внутреннем народном быте за этот период времени, мы всё-таки имеем совершенно достаточно фактов исторически достоверных, указывающих на преобладание начала розни между этими двумя "сторонами", а никак не единства" .
Восстание древлян в период правления князя Игоря было, по-видимому, одним из первых засвидетельствованных в древнерусской летописи трагических столкновений между укрепляющейся княжеской властью и её подданными. Как повествует Н.М. Карамзин, князь отправился в землю древлян и, забыв, что умеренность есть добродетель власти, обременил их тяготным налогом. Уже Игорь вышел из области их, но судьба определила ему погибнуть от своего неблагоразумия. Ещё недовольный взятою им данию, он вздумал требовать новой. Тогда отчаянные древляне, видя - по словам летописца,- что надобно умертвить хищного волка, или всё стадо будет его жертвою, убили князя со всею дружиною. Как известно, княгиня Ольга жестоко расправилась с восставшим народом, но и "уставила уроки" (размер дани), таким образом определив нормы взимаемых повинностей в пользу великокняжеской казны. Данный официально признанный "порядок" устанавливал меру оптимального взаимодействия двух сторон управленческих отношений - княжеской власти и народа, фиксировал предел возможного воздействия властвующих начал на подданное население. Именно последнее своим сопротивлением сдерживало стихию и жестокость управляющей силы, принуждало власть самоограничиваться.
Успешное развитие современной теории должностных правонарушений непосредственно связано с обращением к опыту прошлых исследований, к рассмотрению того положительного материала, который накоплен на прежних стадиях развития общего учения о должностных преступлениях.
Проблемы ответственности за названные посягательства привлекали к себе пристальное внимание юристов дореволюционной России. Первое, на что обращали внимание исследователи, это особая общественная опасность, свойственная преступлениям по должности. Как замечал В.Н. Ширяев: "Преступные деяния должностных лиц занимают особое исключительное положение среди других групп преступных деяний. Если каждое преступное деяние, как бы ничтожно оно ни было, заключает в себе известный элемент общественной опасности, то сугубую опасность для общества представляет должностное преступление. Если массовое проявление общей преступности способно вызвать и породить общественную тревогу, то развитие и умножение должностных преступлений может быть рассматриваемо как общественное бедствие" . Отмечалось, что всякое преступление по должности, независимо от его конкретных последствий, производит в сфере государственных, общественных и частных интересов некоторые разрушительные результаты: оно всегда подрывает доверие к представителям власти, дискредитирует их в общественном мнении, умаляет уважение, которым они должны пользоваться и без которого немыслима их успешная деятельность, но главное - способно поколебать уважение к самому закону, веру в его силу и ненарушимость, прочность юридического порядка. Отсюда, следовал вывод: объективная опасность, порождаемая должностными преступлениями, выше опасности, создаваемой общими преступлениями.
Учёные считали, что причину повышенной опасности должностных преступлений следует искать в природе последних и в том воздействии, какое они оказьшают на общественное сознание. Сущность же должностных посягательств скрывается в том особом положении, которое занимает субъект данного рода преступлений - должностное лицо. По мнению В.Н. Ширяева, это лицо, облечённое особыми полномочиями власти, вследствие оказываемого ему со стороны государства и общества доверия; оно обладает особыми правами и пользуется особо привилегированным положением. Но вместо того, чтобы использовать преимущества своего положения в целях общего блага, должностное лицо, совершая преступное деяние, употребляет во зло предоставленные ему полномочия. Следовательно, особая опасность должностных преступлений заключается в том, что они совершаются посредством осуществления функций власти. Как отмечали исследователи, только тот, кто действует как орган власти, может своими действиями ронять достоинство власти и подрывать её авторитет. Только наделённый полномочиями власти получает более лёгкую возможность, пользуясь ими, совершать правонарушения. Другими словами, преступное воздействие на различного рода общественные блага доступно лицу, обладающему властными прерогативами, в большей мере, чем иным лицам. Кроме того, положение, занимаемое должностным лицом, открывают ему возможность нарушать такие интересы, посягать на такие блага, которые недоступны для воздействия частных лиц; следовательно, лицо, наделённое полномочиями власти, получает возможность совершать такого рода правонарушения, которые не могут быть совершены другими лицами (лихоимство, неправосудие и пр.) .
Названные обстоятельства, по мнению учёных, обуславливают известное усиление ответственности должностных лиц, служат основанием установления для них специальной уголовной наказуемости.
Единогласие дореволюционных юристов в оценке особой общественной опасности должностных преступлений не означало единства научных взглядов по вопросу о родовом объекте этих посягательств.
Ряд исследователей полагали, что сущность должностных преступлений заключается в нарушении единого государственного интереса - особого служебного долга, лежащего на должностном лице. Последний выражается в совокупности тех специальных обязанностей, которые возлагаются только на субъектов власти. Так, Н.И. Лазаревский писал: "Под уголовной ответственностью должностных лиц разумеют ответственность, которой они подлежат в случае совершения ими преступления должности, т.е. деяния, воспрещённого под страхом наказания и составляющего нарушение служебного долга" . Как считал Н.С. Таганцев, ненарушимость служебного долга составляет отличительный признак специальной группы преступных деяний по службе
Таким образом, особый долг службы, возложенный на должностное лицо, по мнению представителей рассматриваемой доктрины, и есть то общественное отношение, которое затрагивают должностные преступления. В этом случае, специфика должностных преступлений усматривается в особых свойствах, которые присущи субъектам названных посягательств - должностным лицам, а само преступление по должности выступает как общественно опасное деяние, совершённое должностным лицом и направленное против самой должности, против служебных отношений.
В истории отечественного законодательства, начиная с периода становления централизованного Российского государства, прослеживается чёткая тенденция к уголовно-правовой регламентации как негативного поведения должностных лиц - лиц, облечённых властью, "высших государевых слуг", так и общественно опасных нарушений, совершаемых по службе "мелкими служилыми людьми". Уже Судебник 1550 г. устанавливал уголовную ответственность за некоторые виды служебных злоупотреблений. Так, согласно ст. 4 данного нормативного документа, "подъячей, который запишет не по суду для посула без дьячего приказу, и того подъячего казнити торговою казнью, бити кнутьём".
Соборное Уложение 1649 г. значительно расширило систему уголовно-правовых запретов негативного поведения на службе. Так, глава 7 данного законодательного акта "О службе всяких ратных людей Московского государства" содержала нормы об ответственности служилых людей за различные преступления, совершаемые на "государевой службе". Соборным Уложением предусматривалась уголовная ответственность подъячих за служебные подлоги - "подъячего казнити, отсечи рука" (ст.ст. 12 и 129 гл. 10), всяких приказных людей за причинение "продаж и убытков" (ст. 150 гл. 10), иные служебные злоупотребления - "бити их кнутом нещадно" (ст. 104 гл. 21). Следует заметить, что по Соборному Уложению субъектами получения взятки признавались не только воеводы дияки и подъячие, но и всякие приказные люди (ст. 6 гл. 10). Причём, подъячие несли ответственность и за волокиту дела "для посулу", т.е. за завуалированные формы вымогательства взятки (ст. 16 гл. 10).
Социально-политические преобразования в России эпохи XYIII в., связанные с реформированием институтов государственной власти и установлением регламентированного порядка прохождения государственной службы, сопровождались стремительным формированием и ростом чиновничества. Переустройство государственного аппарата определило полное подчинение чиновников верховной власти и зависимость от последней не только в смысле служебного положения, но и в материальном отношении. Как известно, при Петре I денежное содержание стало одним из основных условий прохождения государственной службы. Такой порядок требовал от служащих стойко стоять на страже государственных интересов. "Государственные и гражданские чины вообще и каждый особо должны паче всего его Императорскому Величеству верные, честные и добрые люди и слуги быть, пользу и благополучие их всяким образом и по всей возможности искать и опоспешествовать, убыток, вред и опасность отвращать, и благов-ременно о том объявлять... Для сего каждый, высокий и нижний служитель, как письменно, так и словесно, к тому присягою обязывается" .
Особое внимание законодателя названного периода было уделено борьбе с корыстными служебными злоупотреблениями. При этом расширялись основания уголовной ответственности и ужесточалось наказание. Так, царский указ от 24 декабря 1714 г. устанавливал: "Запрещается всем чинам, которые у дел приставлены, дабы не дерзали никаких посулов казённых, и с народа собираемых денег брать торгами, подрядами и прочими вымослами. А кто дерзнет сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишён, шелмован и из числа добрых людей извержен и смертью казнён будет... а дабы неведением никто не отговаривался велеть всем у дел будучим к сему указу приложить руки" . Таким образом, за получение взятки могло быть привлечено к ответственности любое лицо, находящееся на государственной службе, "все чины, от большого до меньшего".
Артикулом воинским от 26 апреля 1715 г. особо регламентировались вопросы ответственности за преступления, совершаемые при прохождении военной службы.
Отечественное законодательство XIX в. было существенно дополнено и в значительной мере конкретизировано положениями, определяющими уголовную ответственность за социально опасные виды служебных нарушений. Так, раздел пятый Уложения о наказаниях уголовных и исправительных "0 преступлениях и проступках по службе государственной и общественной" содержал достаточно широкий круг норм, предусматривающих ответственность за служебные преступления.
Из истории вопроса о разграничении преступлений и проступков по должности и службе
Вопрос об отграничении преступного от непреступного в деятельности должностных лиц и служащих относится к числу исходных проблем, требующих своего разрешения в процессе совершенствования норм об ответственности за должностные преступления и установления уголовно-правовых запретов социально опасных видов нарушений по службе.
Одна из граней указанной проблематики - разграничение долж ностного и служебного преступлений - деяний, выступающих основа нием уголовной ответственности, и должностного и служебного (дис циплинарного) проступков - нарушений, влекущих иные виды ответст венности. Ближайшее обращение к данному вопросу - в части отгра ничения должностных преступлений от дисциплинарных проступков - обнаружило его крайне слабую разработанность в теории уголовного права и (как следствие этого) недостаточно чёткое решение на за конодательном уровне.
Так, принято считать, что установление границ между должностным преступлением и проступком обеспечивается при формировании признаков составов соответствующих посягательств в Особенной части УК; вне этих признаков оценка деяний должностных лиц перестает быть юридической, а значит не отвечает тем задачам, решение которых возложено на правоприменительные органы. Как отмечает А.Я. Светлов, отсутствие любого из обязательных признаков преступления является одним из основных критериев отграничения должностного преступления от дисциплинарного проступка. Вместе с тем высказано мнение, что действующий УК содержит достаточно много конструктивных признаков составов рассматриваемых деяний, которые при более широком или более узком их толковании соответственно расширяют или сужают круг должностных нарушений, признаваемых преступлениями. К числу таких признаков относятся: использование служебного положения вопреки интересам службы; действия, явно выходящие за пределы прав и полномочий; существенный вред; ненадлежащее выполнение обязанностей; недобросовестное отношение к своим обязанностям; иная личная заинтересованность; и др. Рассматриваемый вопрос слабо проработан и в проекте УК РФ. При описании признаков должностных преступлений авторы Проекта широко используют оценочные категории, что явно не способствует чёткому обозначению пределов уголовной ответственности за названные посягательства.
Размытость, подвижность составов.должностных преступлений, их неконкретное законодательное формулирование серьёзно осложняют разграничение преступных деяний и иных правонарушений в деятельности субъектов управления. Учитывая данное обстоятельство, разграничение преступлений и проступков по должности можно проводить не только по юридическим признакам преступного деяния, но и по признакам, характеризующим проступок, т.к. наличие в действиях лица одного вида правонарушения исключает признаки другого
Однако предложенное правило юридической квалификации к рассматриваемой ситуации также трудно применимо. Объяснение тому - отсутствие детального нормативного урегулирования соответствующих вопросов дисциплинарной ответственности. Это подтверждается анализом норм действующего дисциплинарного законодательства: составы правонарушений, влекущих дисциплинарную ответственность, нормативно не определены и соответственно не конкретизированы, не систематизированы их виды; формулируя понятие, раскрывая общие свойства дисциплинарного проступка, законодатель постоянно подчеркивает определяющее значение уголовно-правовых признаков при квалификации содеянного. Так, в нормативных актах, регулирующих вопросы дисциплинарной ответственности, воспроизводится положение, согласно которому нарушение трудовой, исполнительской, служебной дисциплины является дисциплинарным проступком, если это нарушение не образует состава уголовно наказуемого деяния и в силу этого не влечёт за собой уголовной ответственности. К примеру, в ст. 1 Основ дисциплинарного законодательства Союза ССР и союзных республик 1929 г. отмечается, что нарушение обязанностей службы, в частности трудовой дисциплины, не преследуемые в уголовном порядке, влекут за собой дисциплинарную ответственность; в п. 1 Положения о дисциплинарной ответственности в порядке подчинённости, утверждённого постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 20 марта 1932 г., устанавливается, что дисциплинарные взыскания в порядке подчинённости могут налагаться на соответствующие категории должностных лиц за служебные упущения и проступки, в частности за нарушение трудовой дисциплины, не преследуемые в уголовном порядке; п. 1
Кругликов Л. Л., Егорова Н. А., Гордейчик С. А.
Необходимость уголовно-правовой борьбы с деяниями субъектов, обладающих статусом служащих, никогда не вызывала сомнений. В условиях современной политической ситуации, когда решительное противодействие коррупции снова провозглашено (причем на самом высоком уровне) в качестве одной из главных целей, перед наукой уголовного права ХХІ века возникает ряд новых задач. К числу таковых относится решение проблемы, обозначенной в заглавии статьи.
Эта проблема многоаспектна, поскольку подразумевает ответы на следующие более частные вопросы: 1) существуют ли объективно такие обособленные группы преступлений, как управленческие и служебные; и если существуют, то 2) как они соотносятся и каковы виды управленческих и служебных преступлений, 3) каковы возможности изучения и уголовно-правовое значение выделения управленческих и служебных преступлений в качестве самостоятельного объекта научного анализа; 4) исследование управленческих или служебных преступлений более перспективно в плане развития уголовно-правовой теории, совершенствования уголовного закона и практики его применения.
Постановка проблемы управленческих и служебных преступлений вызвана следующими причинами.
1. Законодательной . Действующему УК РФ (в отличие от УК РСФСР 1960 г.) неизвестно понятие «должностные преступления». В названиях и в статьях глав 23 и 30 УК упоминаются термины «служба», «власть», «управленческие функции», во многих статьях Особенной части УК в качестве квалифицирующего признака предусмотрено совершение деяния лицом с использованием своего служебного положения. Это дает определенные основания именовать деяния соответствующих специальных субъектов (см. примечания 1 к статьям 201 и 285 УК) служебными и (или) управленческими преступлениями – в зависимости от того, идет ли речь о преступлениях, совершаемых любыми служащими или только служащими, наделенными управленческими полномочиями.
2. Теоретической. Отмеченные выше особенности современного уголовного законодательства об ответственности за преступления должностных лиц и иных служащих неизбежно ставят перед теорией уголовного права вопросы об объекте научного анализа названных преступлений, о возможности рассмотрения их как институтов уголовного права, создания научной концепции управленческих или служебных преступлений. Характерно, что пока единых ответов на данные вопросы нет, в литературе (в том числе, учебной) наблюдается достаточно вольное обращение с терминологией (преступления должностные и служебные не всегда четко разграничиваются).
3. Правоприменительной. Правильное и единообразное применение уголовного закона об этих преступлениях невозможно без понимания управленческих и служебных преступлений, с одной стороны, как чего-то единого, с другой стороны – как двух относительно самостоятельных групп деяний, запрещенных УК. Немыслима без этого и весьма нужная в ближайшем будущем активизация деятельности Пленума Верховного Суда РФ по разработке и принятию акта нормативного толкования норм об указанных преступлениях.
4. Уголовно-политической. Предпочтение, отданное той или иной группе общественно опасных деяний как объекту государственного воздействия, влияет на выбор приоритетного направления антикоррупционной политики (противодействие деяниям всех служащих или только служащих особого рода). Международно-правовых актов, направленных против коррупции, недостаточно для решения этого вопроса ввиду относительно узкого и произвольного подхода Конвенций 1999 г. и 2003 г. к коррупционным деяниям.
Справедливости ради надо отметить, что значение ответа на основной вопрос настоящей статьи не ограничивается рамками уголовного права. Определение обязательных признаков управленческих и служебных преступлений актуально для разработки криминологической и криминалистической характеристик данных преступлений.
История вопроса.
История уголовного законодательства о преступлениях, которые можно было бы отнести к служебным или управленческим (т.е. преступлениях должностных лиц и иных служащих) достаточно подробно освещена в работах известных авторов.
Что же касается теории, то как управленческие, так и служебные преступления – явления относительно новые для науки уголовного права. Ни ранее действовавшее, ни современное уголовное законодательство не оперируют терминами «управленческие преступления» и «служебные преступления». Объектами исследования в трудах специалистов в области уголовного права, изданных в советский и постсоветский периоды ХХ столетия (примерно до середины 90-х годов) выступали должностные и коррупционные (как разновидность должностных) преступления (Б.В. Здравомыслов, М.Д. Лысов, А.Я. Светлов, Б.В. Волженкин, Ш.Г. Папиашвили, А.К. Квициния, В.Е. Мельникова и др.). Работы, посвященные служебным преступлениям (как в целом, так и их отдельным видам) стали появляться несколько позднее (Б.В. Волженкин, П.С. Яни, А.Г. Безверхов, С.В. Изосимов, Е.Г. Андреева, М.В. Феоктистов, Н.А. Егорова, А.Я. Аснис, Р.Ф. Асанов, Э.Н. Скрябин и др.) – наряду с исследованиями должностных преступлений (А.В. Галахова, В.И. Динека и др.). Примерно в этот же период была поставлена проблема преступлений управленческого персонала коммерческих и иных организаций как отдельного объекта научного анализа (С.А. Гордейчик). Из новейших трудов о служебных преступлениях, содержащих исследование посягательств на интересы публичной службы и службы в коммерческих и иных организациях, нужно отметить работы Б.В. Волженкина и А.В. Шнитенкова. В 2006 г. в работе Н.А. Егоровой вводится термин «управленческое преступление» и предпринимается попытка комплексного исследования преступлений лиц, выполняющих управленческие функции (как должностных, так и иных), независимо от вида управляющего субъекта и основного объекта посягательства. Таким образом, наметилась тенденция к серьезной трансформации объекта исследования в русле разработок проблем ответственности за должностные преступления.
Служебные и управленческие преступления, их соотношение.
В одних научных работах в качестве служебных преступлений рассматриваются преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления - гл. 30 УК, преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях – гл. 23 УК и другие (не вполне одинаково трактуемые разными авторами) преступления служащих (Б.В. Волженкин, П.С. Яни, С. Зубарев и др.); в других – преступления служащих негосударственных организаций (А.Г. Безверхов), коммерческих и иных организаций (С.В. Изосимов); преступления, совершаемые любыми служащими с использованием своего служебного положения (А.Я. Аснис, Н.А. Егорова).
То, что служебные и управленческие преступления существуют как относительно обособленные группы посягательств, не совпадающие с преступлениями, предусмотренными главами 23 и 30 УК, а также с какими-либо иными преступлениями, выделенными по признаку общности родового объекта, показано в работах А.Я. Асниса и Н.А. Егоровой, где термины «служебные преступления» и «управленческие преступления» отнюдь не являются условными наименованиями известных деяний, а используются для построения соответствующих авторских концепций.
А.Я. Аснис понимает служебные преступления следующим образом: «служебное преступление следует… определить как совершаемое лицом, занимающим служебное положение, в связи с этим положением посредством использования предоставленных ему прав или неисполнения возложенных на него обязанностей общественно опасное предусмотренное уголовным законом под угрозой наказания виновное деяние, посягающее, за редчайшими исключениями, на два обязательных непосредственных объекта, одним из которых являются общественные отношения, обеспечивающие интересы служебной деятельности в различных сферах, основанной на соблюдении и исполнении законов и (или) иных нормативных правовых актов и им соответствующей».
Приведенное определение, в целом верно отражающее признаки служебного преступления, все же не лишено некоторых недостатков. Прежде всего, автор называет субъектом служебных преступлений лицо, занимающее служебное положение. Однако действующее российское законодательство о различных видах службы оперирует понятием «служащий» («гражданский служащий» - ст. 13 Федерального закона № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» от 27 июля 2004 г., «муниципальный служащий» - ст. 10 Федерального закона № 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» от 2 марта 2007 г.) Вряд ли есть смысл конструировать уголовно-правовое понятие «лицо, занимающее служебное положение» без учета межотраслевых связей норм уголовного права о преступлениях служащих. К тому же, в уголовном законе (в частности, в описании известного квалифицирующего признака) термин «служебное положение» употребляется для характеристики не субъекта, а объективной стороны преступления (в признаке «деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения» акцент сделан на деянии, а не на деятеле, хотя последний, разумеется, должен обладать признаками специального субъекта).
Спорной представляется оговорка автора о том, что служебные преступления двуобъектны «за редчайшими исключениями». В качестве таких исключений А.Я. Аснис называет преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 332, ст. 337, 338, 345 УК. Если и согласиться с тем, что существуют, как изъятие из общего правила, однообъектные служебные преступления, то можно усомниться относительно предлагаемого перечня таких посягательств. Все перечисленные деяния относятся к преступлениям против военной службы (гл. 33 УК). Едва ли вызовет сомнения, что военная служба решает чрезвычайно важную задачу обеспечения безопасности государства от внешних угроз. В этой связи всякое уголовно наказуемое нарушение порядка несения военной службы всегда косвенно затрагивает, помимо собственно служебных, иные государственные интересы. Применительно же к составу, предусмотренному ст. 345 УК («Оставление погибающего военного корабля»), очевидно причинение вреда, помимо отношений военной службы, также имущественным интересам государства.
В работе Н.А. Егоровой 1999 г. «Преступления против интересов службы» понятие «служебные преступления» не определено (формулируется дефиниция преступлений против интересов службы), однако приводимая автором классификация служебных преступлений позволяет сделать вывод, что под служебными преступлениями понимаются запрещенные уголовным законом общественно опасные деяния, совершаемые служащими с использованием своего служебного положения и посягающие на законный порядок осуществления служебной деятельности.
Термин «управленческие преступления» до недавнего времени практически не использовался в литературе. В 2000 г. введено в научный оборот понятие «преступления управленческого персонала коммерческих и иных организаций», которое определено как «противоправные посягательства, нарушающие установленный порядок реализации субъективного права на занятие предпринимательской деятельностью, связанные с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного общего типа поведения, совершенные лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации». Нетрудно заметить, что данное определение распространяется только на преступления управленцев, совершаемые в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК). Преступления, совершаемых лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, и посягающие на другие основные объекты, не охватываются приведенной дефиницией.
Н.А. Егорова называет следующие основные признаки управленческих преступлений: 1) их объектом (основным или дополнительным) выступают управленческие отношения; 2) их субъект - лицо, наделенное властными (управленческими) полномочиями и выполняющее властные (управленческие) функции; 3) их объективная сторона предполагает осуществление управленческих функций с противоправным использованием управленческих полномочий, выходом за их пределы либо ненадлежащим выполнением управленческих обязанностей, что влечет причинение вреда управленческим отношениям; 4) их субъективная сторона характеризуется виной в форме умысла либо неосторожности.
Далее автор трактует управленческие преступления как запрещенные уголовным законом общественно опасные, виновные действия либо бездействие, совершенные лицами, наделенным управленческими полномочиями, в правовой связи с реализацией этих полномочий.
Такой подход может быть воспринят теорией уголовного права как основа учения об управленческих преступлениях. Тем не менее, недостаток данной дефиниции - отсутствие в ней указания на объект любого управленческого преступления – управленческие отношения – при том, что автор упоминает о таком объекте как об основном признаке управленческих преступлений.
Итак, служебные и управленческие преступления существуют как относительно самостоятельные группы общественно опасных посягательств , что подтверждается 1) большой общественной значимостью службы и управления и их ярко выраженной спецификой по сравнению с другими видами человеческой деятельности; 2) криминологическими реалиями (доказанным в литературе существованием таких видов преступности, как «беловоротничковая», служебно-экономическая, «привилегированная» и т.п.); 3) содержанием российского уголовного закона, в котором нашли формальное закрепление (хотя и с разной степенью полноты и последовательности) особенности объектов, объективной стороны и субъектов указанных преступлений.
Рассматриваемым видам преступлений присущи как признаки сходства, так и отличия друг от друга. Черты сходства состоят в следующем.
По своей сути управленческие преступления (все или большая часть) – это служебные преступления.
Как служебным, так и управленческим преступлениям присуще многообразие основных объектов посягательств. Это вызвано «присутствием» службы практически во всех сферах позитивной социально значимой человеческой деятельности, прямым или косвенным вмешательством управления в эту деятельность.
И в служебных, и в управленческих преступлениях налицо связь совершаемого преступления с реализацией субъектом соответствующих служебных (властных или иных) полномочий, которая проявляется в искажении служебной (управленческой) деятельности субъекта.
И служебные, и управленческие преступления могут совершаться умышленно или по неосторожности.
С точки зрения законодательной техники ни служебным, ни управленческим преступлениям в уголовном законе не «отведен» самостоятельный структурный элемент Особенной части УК.
Различия между служебными и управленческими преступлениями можно провести по объекту, объективной стороне и субъекту. Объект управленческих преступлений – управленческие отношения, представляющие собой более узкую область служебных; объективная сторона – деяние в форме злоупотребления управленческими (а не любыми служебными) полномочиями, превышения управленческих полномочий, неисполнения или ненадлежащего исполнения управленческих обязанностей; субъект управленческого преступления – не любой служащий, а только лицо, выполняющее управленческие функции.
Несмотря на безусловную связь между служебными и управленческими преступлениями, их соотношение понимается в науке по-разному. Одни авторы считают, что «служебные преступления» - понятие родовое, а «управленческие преступления» - видовое, т.е. не всякое служебное преступление – управленческое, но все управленческие преступления - служебные. Другие полагают, что данные понятия пересекаются, т.е. бывают не только служебные преступления, не являющиеся управленческими, но и управленческие, не относящиеся к служебным. Такое различие обусловлено неоднозначностью понятий службы и управления в современной юридической литературе и приверженностью авторов неодинаковым трактовкам служебной и управленческой деятельности.
Традиционный, узкий подход к службе основан на признании служебной только деятельности, связанной с занятием должности и носящей характер наемного труда. В таком ключе служебными следовало бы считать преступления только служащих государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований РФ. Преступления же представителей управленческого персонала коммерческих и иных организаций (разновидность управленческих преступлений) можно было бы признать одновременно служебными только в случаях их совершения лицами, выполняющими управленческие функции по занимаемой должности в указанных организациях (наемным управленческим персоналом). Но нельзя было бы считать служебными преступления, совершенные с использованием управленческих полномочий собственником имущества организации, учредителем (участником) юридического лица, арбитражным управляющим, представителем временной администрации кредитной организации. Правильность такой позиции вызывает сомнения, в первую очередь, с точки зрения соблюдения принципов равенства всех перед законом (ст. 4 УК) и справедливости (ст. 6 УК). Следуя приведенной логике, признак совершения деяния лицом с использованием своего служебного положения правоприменитель сможет вменить лицу, которое не обладало управленческими полномочиями, но занимало в коммерческой или иной организации должность по трудовому договору и использовало свои служебные права и вытекающие из них возможности для совершения преступления, и не сможет усмотреть этот же признак в деянии руководителя организации, если этот руководитель является, в то же время, учредителем данной организации. Широкий подход к понятию «служба», согласно которому, служебной считается любая управленческая деятельность, позволяет преодолевать подобные противоречия.
Как бы то ни было, в настоящее время обе гипотезы о соотношении служебных и управленческих преступлений имеют право на существование. Окончательный выбор в пользу той или иной из них во многом зависит от того, какой подход к понятию «служба» будет выбран наукой уголовного права. Пока единства взглядов на эту проблему нет (причем не только в уголовном, но и в административном праве).
Разъяснения высших судебных инстанций, на наш взгляд, могут, скорее, осложнить решение вопроса о служебных и управленческих преступлениях.
Так, в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 51 от 27 декабря 2007 г. «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» записано: «Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты (часть 3 статьи 159, часть 3 статьи 160 УК РФ), следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации»). Получается, что в государственной и муниципальной сферах служба шире управления, а в коммерческих и иных организациях это одно и то же. Подобные суждения наводят на мысль, что служебные преступления, затрагивающие интересы государственной и муниципальной службы, включают в себя посягательства служащих – недолжностных лиц, в то время как служебные преступления служащих государственных и муниципальных учреждений, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований РФ, а равно служебные преступления в коммерческих и иных организациях – это преступления только должностных лиц (управленцев) таких учреждений и организаций; а в целом служебные преступления охватывают преступления всех государственных и муниципальных служащих и преступления только должностных лиц государственных и муниципальных учреждений, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований РФ и служащих-управленцев коммерческих и иных организаций. Вряд ли такой подход может быть воспринят теорией уголовного права как единственно верный.
Классификации служебных и управленческих преступлений.
Система служебных преступлений выглядит неодинаково в трактовке разных авторов. На базе классификаций должностных и служебных преступлений А. Н. Трайнина и Н. С. Таганцева Н.А. Егоровой была представлена следующая система служебных преступлений (в основу деления положены признаки субъекта, вида его служебной деятельности и объекта преступления):
1) общие служебные преступления : а) общие должностные преступления (гл. 30 УК, кроме ст. 291 УК), которые совершаются в любой сфере деятельности любых должностных лиц, государственных служащих и служащих органов местного самоуправления и только этими лицами; б) общие преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (ст.ст. 201, ч.ч. 3 и 4 ст. 204 УК), которые совершаются лицами, выполняющими управленческие функции в любых коммерческих и некоммерческих организациях, названных в примечании 1 к ст. 201 УК, независимо от направленности их деятельности (хозяйственной, социальной, культурной, политической и т.п.), и только этими лицами;
2) специальные служебные преступления : а) специальные общеслужебные преступления (ст.ст. 143; 145; 145-1; 199; 215-1, 225, ч. 1 ст. 237; ст.ст. 246; 311; 315 УК), особенность которых в том, что они могут совершаться служащими независимо от вида службы, но не в любой области, а только в "ракурсе” особых общественных отношений, их основным объектом выступают не интересы службы, а иные социальные интересы и возможности; б) специальные должностные преступления, предусмотренные другими главами УК (не главой 30) – ст.ст. 140, 169, 170, ст. 299, 300, 301, 302, 305; 353 УК), которые могут совершаться не любыми служащими, а только должностными лицами в связи с осуществлением специфических прав и обязанностей в строго определенных сферах деятельности; в) специальные преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (ст. ст. 193; 202; 203; 270; ч. 1 ст. 312 УК), которые совершаются руководителями организаций (ст. 193 УК); частными нотариусами и частными аудиторами (ст. 202 УК); руководителем или служащим частной детективной или охранной службы (ст. 203 УК); капитаном судна (ст. 270 УК); служащими кредитных организаций (ч. 1 ст. 312 УК);
3) альтернативно-служебные преступления: а) альтернативно-общеслужебные, которые совершаются служащими независимо от вида службы (ч. 2 ст. 128; ч. 2 ст. 136; ч. 2 ст. 137; ч. 2 ст. 138; ч. 3 ст. 139; п. "б” ч. 2 ст. 141; ч. 2 ст. 144; п. "г” ч. 2 ст. 152; ст. 155; 156; п. "в” ч. 2 ст. 159; п. "в” ч. 2 ст. 160; п. "в” ч. 2 ст. 174; ч. 3 ст. 175; 176; ст. 177; 189; ч. 3 ст. 209; ч. 3 ст. 210; ст. 215; ст. 219; п. "в” ч. 2 ст. 221; п. "в” ч. 2 ст. 226; ч. 5 ст. 228; п. "в” ч. 2 ст. 229; ст. 233; ч. 4 ст. 234; ст. 236; ст. 238; ч. 3 ст. 256; ч. 2 ст. 258; п. "б” ч. 2 ст. 260; ст. 263; 266; ч. 2 ст. 272; п. "б” ч. 2 ст. 282; ст. 283, ч. 3 ст. 294; ч.ч. 2, 3 ст. 303; ст. 307; ч. 2 ст. 359 УК); б) альтернативно-должностные, которые совершаются должностными лицами (ст.ст. 142; 149; п. "б” ч. 3 ст. 188; ч. 2 ст. 237; ч. 2 ст. 354); в) альтернативно-служебные, совершаемые служащими коммерческих и некоторых некоммерческих организаций (ч. 4 ст. 184; ст.ст. 195-197 УК); г) альтернативно-служебные, совершаемые служащими независимо от вида службы, кроме должностных лиц (ч. 2 ст. 109; ч.ч. 2, 4 ст. 118; ч. 4 ст. 122; ст. 124 УК).
Группа служебных преступлений, образующая данную систему, весьма обширна. По данным А. Я. Асниса, нормы о служебных преступлениях содержатся в 142 статьях УК, что составляет 52 % от всех статей Особенной части УК. По подсчетам Н.А. Егоровой, по состоянию на 1999 г. система служебных преступлений включала в себя примерно 120 преступлений (без учета преступлений против военной службы); сегодня, вследствие внесенных в УК изменений и дополнений, - свыше 130, а с учетом преступлений против военной службы – более 150 составов).
Б. В. Волженкин подразделяет служебные преступления по субъекту и основному объекту посягательства на 1) служебные преступления, объединенные в главу 30 УК; 2) служебные преступления, предусмотренные главой 23 УК; 3) иные служебные преступления, предусмотренные другими главами УК.
А. Я. Аснис классифицирует служебные преступления по способу описания деяния в диспозициях статей уголовного закона. Всего им выделено девять групп служебных преступлений, в которых деяние описывается как признак: 1) основного состава преступления, выражающийся только или преимущественно в действии, состоящем в использовании служебного положения лицом, его занимающим; 2) основного состава преступления, выражающийся только в бездействии, состоящем в неисполнении служебных обязанностей лицом, занимающим служебное положение; 3) основного состава преступления, выражающийся альтернативно в действии или бездействии, состоящий в нарушении установленных законом и (или) иными нормативными правовыми актами правил лицом, занимающим служебное положение и обязанным в связи с этим соблюдать такие правила; 4) основного состава преступления либо разновидности основного состава преступления, выражающийся только в действии, совершаемом альтернативно с использованием служебного положения лицом, его занимающим, либо без такого использования иным лицом; 5) основного состава преступления либо разновидности основного состава преступления, выражающийся в действии или бездействии, совершаемых альтернативно в связи со служебным положением лицом, его занимающим, либо вне связи с таким положением иным лицом; 6) основного состава преступления, выражающийся только в действии, подразумевающем возможность его совершения альтернативно с использованием служебного положения лицом, его занимающим, либо без такового использования иным лицом; 7) основного состава преступления, выражающийся в действии или бездействии, подразумевающих возможность их совершения альтернативно в связи со служебным положением лицом, его занимающим, либо вне связи с таким положением иным лицом; 8) квалифицированного состава преступления либо одного из видов данного состава, выражающийся только в действии, состоящем в использовании служебного положения лицом, его занимающим; 9) квалифицированного состава преступления, выражающийся лишь в действии, совершаемом альтернативно с использованием служебного положения лицом, его занимающим, либо без такого использования иным лицом.
С. Зубарев выделяет в законодательной системе служебных преступлений а) преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30 УК); б) преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23 УК); в) преступления против военной службы (гл. 33 УК); г) специальные должностные преступления в различных сферах; д) преступления, совершаемые с использованием служебного положения; е) преступления, совершаемые отдельными категориями служащих.
Н. В. Бугаевская подразделяет служебные преступления на 1) должностные преступления (совершаемые должностными лицами); 2) квазидолжностные преступления (предусмотрены главой 23 УК); 3) альтернативно-должностные преступления (совершаемые как должностными, так и недолжностными лицами, в том числе - служащими).
Понятие должностного преступления
Определение 1
Должностное преступление – это преступление, совершаемое должностным лицом и обусловленное злоупотреблением служебного положения, нарушающее деятельность государственного или муниципального аппарата.
УК РФ содержит специальный раздел (глава 30), посвященный должностным преступлениям (затрагивают государственную власть, государственную и муниципальную службу). К преступлениям данного типа относится злоупотребление должностными полномочиями, дача и получение взятки, халатность и пр.
Характеристика должностных преступлений
- Ст. 287 УК. Затрагивает вопросы преступлений, связанные с отказом в предоставлении необходимой информации компетентным органам в лице Федерального Собрания, Счетной палаты.
- Ст. 288 УК. Присвоение полномочий должностного лица. В данном случае государственный (муниципальный) служащий, который не является соответствующим должностным лицом, присваивает полномочия такового и совершает действия, существенно нарушающие законные права и интересы других лиц.
- Ст. 289 УК. Незаконное участие в предпринимательской деятельности. В связи с государственной службой, существует институт ограничения действий должностных лиц, который, в частности, запрещает заниматься предпринимательской деятельностью. Данная категория преступлений связана с нарушением такого запрета, или должностное лицо предоставляет преимущество коммерческим организациям.
- В ст. 290 – 291.2 УК предусмотрены меры уголовной ответственности за взяточничество, включает в себя получение и дачу взятки. Выделение данных преступлений в разные составы происходит в связи с тем, что их совершают разные субъекты, разное содержание объективной стороны.
- Ст. 292 УК. Служебный подлог. Предмет преступления – официальный документ, в связи с которым возникают определенные юридические факты и правовые последствия.
- Ст. 293 УК. Халатность. Это единственное должностное преступление, совершаемое по неосторожности. Связано с тем, что должностное лицо не исполняет или ненадлежащим образом исполняет свои обязанности (небрежное или же недобросовестное отношение к службе), когда это влечет за собой крупный ущерб.
Ст. 285 УК. Злоупотребление должностными полномочиями. В данном преступлении предусматривается, что должностным лицом используется служебное положение вопреки интересам службы, такое деяние совершается из корыстной или другой личной заинтересованности и нарушает права и законные интересы различных субъектов (граждане, организации, общество, государство).
Замечание 1
Важно отметить, что злоупотребление своими должностными полномочиями следует отличать от присвоения или растраты, которые совершаются с использованием служебного положения (ч. 3 ст. 160 УК), от злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК). У данных преступлений имеются разные объекты.
Ст. 285.1 УК. Нецелевое расходование бюджетных средств. Преступления связаны с отношениями, возникающими при осуществлении расходов бюджетов, при этом затрагивает все уровни бюджетной системы (федеральный, региональный, местный).
Замечание 2
Схожее преступление обозначено в ст. 285.2 УК, но имеется связь уже с внебюджетными фондами, нецелевым расходованием их средств.
Ст. 286 УК. Превышение должностных полномочий. Подразумевает совершение должностным лицом таких действий, которые явно выходят за пределы его полномочий и нарушают законные интересы и права различных субъектов (граждане, организации, общество, государство). Совершенные действия не относятся к рамкам компетенции виновного лица.
В действующем уголовном законодательстве интересы службы признаются основным объектом посягательства в главе 23 «Преступления против службы в коммерческих и иных организациях» и главе 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», а также уголовно-правовыми нормами других глав УК, где служебные правоотношения рассматриваются в качестве дополнительного обязательного либо факультативного объекта уголовно-правовой охраны.
К числу наиболее сложных вопросов квалификации служебных преступлений традиционно относятся проблемы определения объекта и субъекта преступления, характера злоупотребления по службе и его последствий, разрешение конкуренции и совокупности служебных и иных преступлений. В своем большинстве они правильно разрешаются в практике. Этому способствуют детальное рассмотрение служебных преступлений в юридической литературе, разъяснения высшей судебной инстанции в постановлении от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 № 7), а также решения по конкретным делам, что может быть учтено при переквалификации служебных преступлений в судебном разбирательстве.
Некоторые вопросы конституционности уголовно-правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность за служебные преступления, законность их применения рассматривались в решениях Конституционного суда РФ, как, например, при проверке конституционности положений ст. 285, 290, 292 УК РФ, на основании которых был осужден гр. К., работавший в государственном техническом университете в должности доцента. Он был осужден Алтайским краевым судом за неоднократное получение взятки в составе группы, мошенничество, служебный подлог и злоупотребление служебными полномочиями (ст. 33, 290, 159, 292 и 285 УК РФ). Отказывая в принятии к рассмотрению жалобы К., в которой заявитель утверждал, что ответственность не должны нести лица, осуществляющие преподавательскую деятельность в образовательных учреждениях независимо от формы собственности, Конституционный Суд указал, что самими по себе положениями ст. 285, 290 и 292 УК РФ конституционные права К. не нарушаются. Вопрос о правильности квалификации преступлений (по мнению заявителя, им были совершены менее тяжкие деяния, ответственность за которые предусмотрена в главе 23 УК РФ (преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях), проверка законности и обоснованности приговора, вынесенного Алтайским краевым судом, в ведение Конституционного Суда РФ не входит, а жалоба в этой части ему неподведомственна. Вместе с тем, как указано в решении Конституционного Суда, законодатель - с учетом определенного главой 30 УК РФ объекта уголовно-правовой охраны - может внести изменения и уточнения в законодательное определение субъекта преступлений, предусмотренных этой главой уголовного закона.
В теории уголовного права в системе служебных преступлений выделяются: умышленные и неосторожные, среди умышленных преступлений: корыстные и насильственные. В свою очередь, корыстные включают в себя: 1) хищения, 2) преступлении, связанные с незаконным вознаграждением, 3) иные корыстные служебные преступления, так называемые преступления коррупционной направленности. Данная классификация указывает на системность и согласованность уголовно-правовых норм, что способствует решению вопросов переквалификации преступлений в пределах указанных групп.
Процесс специализации уголовно-правовых норм о служебных преступлениях, повлекший включение ст. 285 1 , 285 2 , 292 1 УК РФ, и другие изменения законодательства, также ставит перед правоприменителем вопросы о согласованности данных составов преступлений с составами иных служебных преступлений, разграничении преступлений и возможном изменении квалификации. Очевидно, что составы преступлений, предусмотренные ст. 285 1 УК РФ (нецелевое расходование бюджетных средств), 285 2 УК РФ (нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов), сформированы в развитие составов злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и превышения должностными полномочиями (ст. 286 УК РФ). Состав преступления, предусмотренного ст. 292 1 УК РФ (незаконная выдача паспорта гражданина Российской Федерации, а равно внесение заведомо ложных сведений в документы, повлекшее незаконное приобретение гражданства Российской Федерации), является производным от состава служебного подлога (ст. 292 УК РФ).
С учетом объективных и субъективных признаков (характера и степени причиненного вреда, формы вины, мотива) обвинение в служебном преступлении может быть согласованным с обвинением в преступлении против личности (гл. 16, 17, 18, 19, 20 УК РФ), против собственности (гл. 21 УК РФ), в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ), экологическом преступлении (гл. 26 УК РФ) и др.
Квалификация наиболее распространенных служебных преступлений: злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК РФ), злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), предполагает вменение использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, повлекшего существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Вред, причиненный злоупотреблением, может выражаться в нарушении конституционных прав и свобод человека и гражданина, в причинении имущественного либо неимущественного вреда юридическим и физическим лицам, обществу, государству. Причинение должностным лицом таких последствий может быть включено и в обвинение в халатности по ст. 293 УК РФ. По данным признакам указанные преступления согласуются с некоторыми иными (неслужебными) преступлениями, предусмотренными Особенной частью УК РФ.
Деяние и общественно опасные последствия в виде насилия и физический вред включены законодателем в качестве признаков состава превышения должностных полномочий с применением насилия или угрозы его применения (п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ). Причинение смерти потерпевшему предусмотрено в ст. 293 УК РФ. В случае неподтверждения признаков основного состава служебного преступления деяние подсудимого может быть переквалифицировано на статью об умышленном или неосторожном преступлении против личности, например, ст. 115, 116, 119 УК РФ или ст. 109, 118 УК РФ.
Действия заведующего отделением лечебного учреждения В., который в качестве врача-анестезиолога при переливании крови не проверил ее групповую принадлежность, причинив тем самым тяжкий вред здоровью потерпевшего, суд первой инстанции квалифицировал по ч. 2 ст. 293 УК РФ. Изменяя квалификацию на ч. 2 ст. 118 УК РФ, судебная коллегия указала, что указанные последствия наступили вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей врача, а не полномочий должностного лица.
Конституционные права и свободы человека и гражданина охраняются гл. 19 УК РФ, в 6 статьях которой использование лицом своего служебного положения признается квалифицирующим обстоятельством, указывающим на дополнительный объект посягательства, - служебные правоотношения и способ причинения вреда основному объекту. Некоторые из преступлений могут быть совершены только руководителем организации, например, необоснованный отказ в приеме на работу беременной женщины (ст. 145 УК РФ), невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат (ст. 145 1 УК РФ). В таком случае обвинение в совокупности преступлений, например, предусмотренных ст. 145 1 и ст. 201 или ст. 285 УК РФ, будет излишним, если существенный имущественный вред выражается в невыплате заработной платы и уже учтен при квалификации по ст. 145 1 УК РФ. Данные обстоятельства могут учитываться при выборе уголовно-правовой нормы и изменении квалификации преступления.
Как указано в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», взяткополучатель, совершивший в интересах взяткодателя или представляемых им лиц незаконные действия, образующие состав иного преступления, подлежит ответственности по совокупности преступлений - по ч. 2 ст. 290 УК РФ и соответствующей статье УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями, незаконное освобождение от уголовной ответственности, фальсификация доказательств и т.п.).
В развитие этих предложений достаточно распространена практика квалификации по совокупности преступлений получения взятки должностным лицом за незаконные действия (ч. 2 ст. 290 УК РФ) и совершенного за взятку деяния, уже учтенного при квалификации первого преступления. К примеру, врач-хирург осужден по п. «б» ч. 4 ст. 290 и по ст. 292 УК РФ за то, что совершат служебные подлоги из корыстных побуждений и неоднократно получал взятки за выдачу фиктивных листков нетрудоспособности.
Вместе с тем достаточно распространена практика единой квалификации таких деяний только по ч. 2 ст. 290 УК РФ, когда обвинение полагает, что данная квалификация охватывает незаконные действия, подпадающие под признаки иного преступления небольшой или средней тяжести. В таком случае в обвинении подробно излагаются фактические обстоятельства, относящиеся к незаконным действиям должностного лица, и их последствия. В связи с этим можно говорить о наличии фактических и юридических оснований для изменения квалификации с ч. 2 ст. 290 УК РФ на иную статью УК РФ, предусматривающую ответственность за такое незаконное деяние, например, на ст. 285, 292, 293 УК РФ, так как базой для переквалификации служит обвинение в сложном (составном) преступлении, компоненты которого, по мнению законодателя, могут иметь иную самостоятельную юридическую оценку.
При квалификации составных (сложных) преступлений не требуют дополнительной квалификации объективные признаки деяния (способ, последствия), если они предусмотрены в качестве конструктивного элемента основного либо квалифицированного состава преступления. Признак «насилие» в составе особо квалифицированного превышения должностных полномочий (п. «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ) включает характер поведения и его последствия (в том числе реальное причинение легкого либо средней тяжести вреда здоровью) и поэтому дополнительной квалификации по ст. 112, 115 УК РФ не требует.
В тех случаях, когда в судебном заседании будет опровергнуто, что причинение физического вреда здоровью связано со служебной деятельностью подсудимого, а вред причинялся потерпевшему в личном конфликте, суд вправе переквалифицировать деяние со ст. 286 УК РФ на одну из статей главы 16 УК РФ (например, ст. 119, 115, 112, ч. 1 или 2 111 УК РФ).
С учетом общих правил изменения квалификации, а также принимая во внимание особенности служебных преступлений, их системность и взаимосвязь с другими преступлениями, изменение обвинения по делам данной категории также может выражаться в следующем.
1. Изменение квалификации в пределах основного состава преступления.
А. Изменение стадии преступления в обвинении от оконченного преступления к покушению (ч. 3 ст. 30 УК РФ) и приготовлению (ч. 1 ст. 30 УК РФ) не вызывает возражений, поскольку смягчает положение подсудимого и осуществляется в пределах основного состава. Предпосылкой к изменению квалификации по стадии преступления может являться различие в оценке преступления, выявленного в ходе оперативного эксперимента. Известно, что большая часть фактов взяточничества и коммерческого подкупа выявляется в результате оперативно-розыскных мероприятий, в ходе которых участник оперативного эксперимента имитирует получение или дачу взятки, коммерческого подкупа. В таком случае изобличаемое лицо действует в условиях фактической ошибки, полнота реализации его умысла ставится под сомнение. Что касается квалификации получения взятки, то в большинстве случаев деяние квалифицируется как оконченное преступление. Приговором Иркутского областного суда Р. и Г. осуждены по ч. 1 ст. 285, п. «а» ч. 4 ст. 290 УК РФ, хотя заявляли, что в отношении них имела место провокация с целью скомпрометировать их и убрать с работы. Вместе с тем судом установлено, что их преступная деятельность выявлена в ходе правомерной оперативно-розыскной деятельности, признаки провокации отсутствовали, а они фактически получили взятку и поэтому понесли ответственность за оконченное преступление.
При оценке дачи взятки (ст. 291 УК РФ) с учетом конкретных обстоятельств дела квалификация таких действий может различаться. Обобщение судебной практики квалификации дачи взятки показало, что ежегодно от 30 до 50 и более процентов преступлений, выявленных в ходе ОРМ, квалифицируются как покушение на дачу взятки. Свое решение суд мотивирует тем, что должностное лицо фактически взятку не приняло, т.е. преступление не окончено по не зависящим от подсудимого обстоятельствам. При наличии таких обстоятельств преступление может быть переквалифицировано с ч. 1 ст. 291 на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК РФ.
Б. Уточнение альтернативных признаков преступления, в том числе при уточнении предмета взятки, функций должностного лица (представителя власти, организационно-распорядительной либо административно-хозяйственной), признаков адресата провокации взятки либо коммерческого подкупа (должностное лицо или управленец). При квалификации злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) могут быть уточнены признаки субъективной стороны преступления: «из корыстной или иной личной заинтересованности».
В. Исключение или изменение квалифицирующих признаков преступления (признаки субъекта, соучастие, общественно опасные последствия).
По приговору Ленинградского областного суда от 18 сентября 2000 г. Ж. был осужден по ч. 3 ст. 290 УК РФ за то, что, являясь должностным лицом - главой администрации Юкковской волости Всеволожского района Ленинградской области, т.е. главой органа местного самоуправления, 16 июня 1999 г. получил взятку от генерального директора ООО «Сильвер» в сумме 500 долл. США за выделение земельного участка для мастерской по обслуживанию автомашин.
Президиум Верховного Суда РФ 8 мая 2002 г. переквалифицировал действия Ж. с ч. 3 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 290 УК РФ, как получение должностным лицом взятки за действия в пользу взяткодателя, входящие в служебные полномочия должностного лица, указав, что должность, которую занимал Ж., не относилась к должности главы органа местного самоуправления.
2. Объединение квалификации с признанием деяний единым продолжаемым преступлением.
Судом первой инстанции Т. осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 303, ч. 1 ст. 285, ч. 2 ст. 303 УК РФ, за действия, связанные с фальсификацией доказательств по двум уголовным делам. Кассационная инстанция не согласилась с оценкой суда, приговор изменила, признав содеянное единым продолжаемым преступлением, действия Т. квалифицировала по ч. 2 ст. 303 УК РФ.
3. Изменение обвинения с переквалификацией на другую статьи (другие статьи) УК РФ с исключением ссылки на отдельные статьи.
Прежде всего, возможна переквалификация служебного преступления на иное служебное преступление: со ст. 285 или 286 на ст. 201 УК РФ, со ст. 291 или ст. 290 на соответствующую часть ст. 204 УК РФ. При этом должны соблюдаться требования, предусмотренные ч. 2 и 3 ст. 201 УК РФ и ст. 23 УПК РФ, о порядке уголовного преследования за эти преступления.
Предпосылками к изменению обвинения в судебном заседании может служить противоречивая судебная практика, как, например, признание должностным лицом директора унитарного муниципального предприятия У., а также ошибки в объекте и субъекте преступления, например, при разграничении составов получения взятки и коммерческого подкупа.
Если руководитель муниципального унитарного предприятия ошибочно признан должностным лицом и обвиняется в должностном преступлении по ст. 290 УК РФ в ходе судебного заседания его действия могут быть переквалифицированы на ч. 3 ст. 204 УК РФ. Уголовно-правовых препятствий к такому изменению обвинения нет, поскольку незаконное получение вознаграждения лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, образует состав коммерческого подкупа и во многом согласуется со взяточничеством.
Судебной инстанцией действия Э., осужденного по п. «в» ч. 4 ст. 290 УК РФ, переквалифицированы на п. «в» ч. 4 ст. 204 УК РФ, так как Э., работая директором Парка культуры и отдыха города Самары (являющегося муниципальным унитарным предприятием), получил от К. деньги путем вымогательства.
Показателен в этом плане следующий пример судебного решения. Органами предварительного расследования гр. Ш. было предъявлено обвинение по п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ в получении «должностным лицом взятки в виде денег, в крупном размере, за совершение незаконного бездействия» за то, что он, работая в должности лесничего районного лесхоза, выявил незаконную порубку леса и составил по этому факту протокол о лесонарушении, а затем уничтожил этот протокол за вознаграждение. По мнению следователя, гр. Ш. являлся должностным лицом, так как осуществлял организационно-распорядительные функции в межколхозно-совхозном лесхозе, являющемся товариществом с ограниченной ответственностью, т.е. в коммерческой организации. Принимая решение по делу, суд признал гр. Ш. лицом, выполняющим управленческие обязанности в коммерческой организации, и осудил его по ч. 3 ст. 204 УК РФ за коммерческий подкуп. В пределах позиции обвинения такое решение выглядит обоснованным. Вместе с тем предложенную квалификацию содеянного можно поставить под сомнение, поскольку гр. Ш. все же являлся должностным лицом, так как в качестве старшего государственного инспектора по охране леса осуществлял функцию представителя власти, за что и получил вознаграждение. На решение суда повлияло то обстоятельство, что в исходном обвинении не был указан признак должностного лица - функция представителя власти.
Обвинение в корыстном злоупотреблении должностными полномочиями с причинением имущественного ущерба мало чем отличается от преступлений против собственности. С фактической стороны обвинение в таком злоупотреблении вполне может соответствовать признакам хищения (мошенничества, присвоения или растраты) либо причинению имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 РФ).
Обвинение в получении взятки предполагает причинение имущественного ущерба, поскольку такие действия связаны с незаконным присвоением чужого имущества, а также совершение должностным лицом определенных действий (бездействия) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц. С учетом исходного обвинения в получении взятки действия подсудимого могут быть переквалифицированы в части причинения имущественного ущерба на статью о преступлении против собственности, например, ст. 159 УК РФ.
Такие решения подтверждаются следственной и судебной практикой и не оспариваются в решениях Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека.
Рассматривая дело в отношении Селиверстова, деяние которого было переквалифицировано судом кассационной инстанции со ст. 290 УК РФ (получение взятки) на ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество при квалифицирующих обстоятельствах), Европейский Суд указал на «неоспоримое право на переквалификацию фактов, находящихся в юрисдикции кассационного суда»
Достаточно распространены такие случаи в судебной практике.
Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия М. с п. «б» ч. 4 ст. 290 на п. «б» ч. 2 ст. 159 УК РФ, поскольку ранее подсудимый ошибочно признавался должностным лицом.
Получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг и других материальных ценностей якобы за совершение действия (бездействия), которое он не может осуществить из-за отсутствия служебных полномочий или невозможности использовать свое служебное положение, следует квалифицировать при наличии умысла на приобретение указанных ценностей как мошенничество по ст. 159 УК РФ. Владелец ценностей в таких случаях несет ответственность за покушение на дачу взятки или коммерческий подкуп, если передача ценностей преследовала цель совершения желаемого для него действия (бездействия) указанными лицами.
При переквалификации преступлений со ст. 290 или с ч. 3, 4 ст. 204 УК РФ на ст. 159 УК РФ следует учитывать, что изобличение взяточника происходит, как правило, в ходе оперативного эксперимента. Лицо, подозреваемое в получении взятки или коммерческого подкупа, задерживается на месте преступления, не имея возможности распорядиться полученным имуществом. Но в отличие от взяточничества и коммерческого подкупа состав мошенничества признается материальным составом, что требует оценки стадии преступления. С учетом обстоятельств дела представляется правильной квалификация действий лица, задержанного при получении денег от потерпевшего сотрудниками правоохранительных органов, как покушение на мошенничество.
Для такого решения важно, чтобы изначально лицо обвинялось в изъятии и присвоении чужого имущества, а также были установлены иные основания и условия уголовной ответственности по соответствующим статьям УК РФ.
Достаточные основания имеются и при переквалификации преступления со ст. 204 на ст. 159 УК РФ.
Органами предварительного следствия С. обвинялся в том, что, являясь главным ревизором по безопасности движения поездов Т-го отделения железной дороги, получил от руководителя коммерческой организации 120 тыс. руб. за снятие запрета на подачу-уборку вагонов на подъездные пути предприятия. При рассмотрении дела в судебном заседании содеянное С. переквалифицировано на ч. 1 ст. 159 УК РФ, уголовное дело прекращено в связи с примирением сторон по ст. 76 УК РФ, ст. 25, 246, 254 УПК РФ.
По приговору суда Б. осужден по п. п. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ, за то, что работая в должности главного инспектора отдела собственной безопасности таможенного управления, а затем заместителя начальника отдела, заявил Р., ведущему инспектору таможни, о том, что в отношении него имеются компрометирующие материалы, и потребовал передать ему 15 тыс. долл. США. При передаче денег Б. был задержан. Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Б. на ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ, указав, что осужденный никаких конкретных действий в пользу Р. или его близких не совершал и не мог совершить, покровительства оказать также не мог, какими-либо материалами, свидетельствующими о совершении Р. противоправных действий, осужденный не располагал, а его умысел изначально был направлен на завладение денежными суммами путем обмана потерпевшего.
С этой целью осужденный лично составил не соответствующие действительности материалы и, используя их, требовал от потерпевшего деньги.
Таким образом, фактически Б., используя свое служебное положение и злоупотребляя доверием потерпевшего, пытался обмануть его, вводя в заблуждение и заявляя о том, что в отношении него существуют компрометирующие материалы, добиваясь передачи ему 15 тыс. долл. США. Однако преступный результат его действий не наступил, так как он был задержан на месте преступления и поэтому не мог воспользоваться деньгами по не зависящим от него обстоятельствам, т.е. совершил действия, предусмотренные ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ, - покушение на мошенничество в крупном размере, совершенное лицом с использованием своего служебного положения.
Заслуживает внимания оценка действий мнимого посредника во взяточничестве.
В судебном решении указывается, что если лицо получает от кого-либо деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу в качестве взятки и, не намереваясь этого делать, присваивает их, то содеянное следует квалифицировать как мошенничество. В связи с этим действия К. квалифицированы по п. «в, г» ч. 2 ст. 159 УК РФ (в ред. от 13.06.1996 г.), из обвинения исключена ссылка на ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 291 УК РФ, как излишне вмененную.
Допускается переквалификация на служебное преступление со статьи о преступлении против собственности.
Так, Старооскольским городским судом Белгородской области 23 октября 2000 г. Т. осужден по п. «б» ч. 3 ст. 160 УК РФ.
Он признан виновным в хищении вверенного ему чужого имущества путем растраты, совершенном с использованием своего служебного положения, в крупном размере. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 декабря 2001 г. признака, что действия Т. ошибочно квалифицированы, как хищение путем растраты. Они содержат состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 201 УК РФ, т.е. злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, повлекшее тяжкие последствия. В связи с этим действия Т. были переквалифицированы с п. «б» ч. 3 ст. 160 на ч. 2 ст. 201 УК РФ.
Обвинение по ст. 292 УК РФ исключено из приговора, поскольку совершенные виновным действия составляли объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ.
Л., являясь доцентом кафедры государственного технического университета, как преподаватель, согласно трудовому договору был наделен правом приема экзаменов у студентов.
Несдача студентом зачета или экзамена влекла определенные правовые последствия: он не допускался к следующей сессии, не переводился на следующий курс и мог быть отчислен из вуза. Выполнение студентами учебных планов учитывалось официальными документами - экзаменационными ведомостями, листами и зачетными книжками, на основании которых принимались решения о переводе студентов на следующий курс, а в итоге - о допуске к дипломной работе.
В нарушение своих должностных обязанностей Л. за взятки ставил зачеты и оценки за курсовые проекты и за экзамены без самой процедуры их приема.
Он был осужден по п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ и ст. 292 УК РФ.
Президиум Верховного Суда РФ исключил из судебных решений указания об осуждении Л. по ст. 292 УК РФ, указав, что поскольку совершенные осужденным действия, связанные с внесением в экзаменационные листы и зачетные книжки студентов ложных сведений - «удовлетворительных» оценок за экзамены и защиту курсовых проектов без фактической аттестации и принятия курсовых проектов, составляют объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ, и дополнительной квалификации не требуют.
Пермским областным судом 31 июля 2001 г. п. осужден по п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ, по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 234 УК РФ и по ст. 292 УК РФ.
По приговору суда он признан виновным в том, что, работая в должности врача-педиатра, совершил служебный подлог, незаконно выдавала и фактически подделывала рецепты, по которым приобреталось сильнодействующее вещество, используемое для изготовления наркотика другими лицами, которыми в дальнейшем вещество сбывалось. При этом он неоднократно получал взятки в виде вознаграждения в размере 100 руб. за каждый рецепт и являлся пособником в незаконном приобретении и перевозке в целях сбыта сильнодействующего вещества.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 ноября 2001 г., рассмотрев уголовное дело по кассационным жалобам адвокатов, приговор в отношении п. в части его осуждения по ст. 292 УК РФ (служебный подлог) отменила, дело производством прекратила за отсутствием в его действиях состава преступления. Тот же приговор в отношении него изменила: его действия, квалифицированные по п. «б» ч. 4 ст. 290 УК РФ, переквалифицировала на ст. 233 УК РФ, в остальном приговор оставила без изменения, указав, что как видно из должностной инструкции в отношении врача-педиатра городской больницы и из приказов о полномочиях врача, Н., как рядовой врач-педиатр, не обладал ни организационно-распорядительными, ни административно-хозяйственными функциями и поэтому не являлся должностным лицом. Следовательно, он не может рассматриваться как субъект преступления, предусмотренного ст. 290 УК РФ (получение взятки). Н. должен нести ответственность по ст. 233 УК РФ за незаконную выдачу и подделку рецептов, дающих право на получение сильнодействующих веществ, которые могут быть использованы для изготовления наркотических средств. Действия Н. по подделке рецептов охватываются ст. 233 УК РФ
Таким образом, служебные преступления образуют собственную систему, в пределах которой возможно изменение квалификации.
