Фразы, которые лучше никогда не говорить начальнику. Цитаты знаменитых американских бандитов

Конечно, честность -это хорошо и правильно. Однако из любого правила есть исключения, и нужно понимать, где проходит коварно тонкая грань между рациональной искренностью и ее злой антагонисткой - беспардонной донельзя откровенностью.

«Важно быть осторожным с тем, что вы говорите своему начальнику, так как даже малейший промах может стоить вам карьеры», - считает Райан Кан (Ryan Kahn), основатель HR-компании The Hired Group.

«Отличная практика - делать небольшую паузу перед тем, как выдать что-нибудь эдакое, о чем вы можете потом пожалеть. А если вы думаете, что впоследствии можете пожалеть о сказанном - скорее всего, так и будет. Лучше немного подождать, пока ваши мысли не сформулируются до такой степени, что будут обрамлены в приемлемую форму и наделены понятным смыслом», - говорит Линн Тэйлор (Lynn Taylor), эксперт в области HR.

Но помимо вполне очевидных - таких как двусмысленные шуточки и скабрезные оскорбления - есть еще кое-какие фразы, которые не следует говорить своему начальнику. Вот они:

Это не входит в мои обязанности

Браво, прекрасная работа: вы досконально ознакомились со служебной инструкцией, 14 раз перечитали договор и готовы отбиваться им от любых вероломных попыток изменения священного списка ваших обязанностей. Но если вас просят помочь с чем-то, а у вас еще и вполне хватает для этого рабочего времени, подобной фразой вы дадите понять начальнику, что трепетно заботитесь только о своем личном успехе, а на результаты работы коллектива вам просто плевать.

Мне для этого слишком мало платят

Конечно, не исключено, что вы просто стараетесь быть забавным и смешно шутить, что, безусловно, похвально. Однако чувство юмора - вещь очень относительная, а эта фраза в любом случае выставит вас не слишком профессиональным сотрудником.

Какая мне с этого выгода?

Иногда просто нужно помочь в чем-то своим коллегам из других подразделений, не спрашивая себя о том, что конкретно вы получите за это. Начальники редко относятся хорошо к тем, кто не умеет играть в команде, а ваша помощь наверняка не останется незамеченной.

Я уволюсь!

Никогда не стоит угрожать начальнику своим увольнением. Во-первых, это в грубой форме продемонстрирует ваш непрофессионализм, а во-вторых, ваш руководитель поймет, что вы крайне ненадежны как сотрудник.

А на прошлой работе мы делали по-другому

Никто не любит всезнаек и выскочек (даже они сами). Если на одном из прошлых мест работы вы сталкивались с некой подобной ситуацией и у вас есть идея насчет того, как можно справиться с текущей задачей, обойдитесь, пожалуйста, без формулировок, граничащих с укоризненными сравнениями.

Это не моя ошибка, это ошибка Валеры!

Ох уж этот Валера, вечно из-за него у вас все не так, но вы молодец, работаете идеально. Как вы сами думаете: часто ли бывает так, что ваша работа выполняется некачественно исключительно из-за ошибок других сотрудников? Ошибку может совершить каждый, а вот перекладывать вину на других - крайне скользкая дорожка. Вместе с тем, если вы признаете свой промах и дадите понять начальнику, что всё осознали и готовы исправиться, это выставит вас в крайне выгодном свете.

Да он же просто придурок!

Говорить боссу гадости про коллег как минимум не очень вежливо. К тому же руководитель может подумать, а уж не поливаете ли вы его грязью, пока он на деловой встрече? В любом случае, лучше воздержитесь от обсуждения коллег с начальником.

Ну уж нет, я должен рассказать об этом твоему начальнику!

«Да я до гендиректора дойду!» - кричите вы мысленно и потрясаете воображаемым кулаком в порыве вполне реального гнева. На самом деле это ситуация с нулевой вероятностью выигрыша, за исключением тех случаев, когда вас хотят незаконно уволить или лишить причитающихся вам денег. Апеллируя к начальству более высокого уровня, вы чаще всего только разозлите своего руководителя и испортите с ним отношения.

Просто бомба: сейчас я тебе расскажу, кого мне вчера удалось затащить в постель!

Отношения «руководитель - подчиненный» иногда могут превратиться в настоящую дружбу, но делиться подробностями личной жизни на работе - не слишком хорошая идея. Даже у стен есть уши, да и нужно ли вам создавать лишний повод для скользких слухов?

Это что за дела, почему у Леши зарплата выше, а?

У соседа трава всегда зеленее. Если происходящее в коллективе не превращается в вопиющий фаворитизм, лучше сфокусируйтесь на своей собственной карьере. И прекратите уже нервничать по любому поводу.

Целые города заключенных обеспечивают владельцам тюрем баснословный доход, превращая систему исправления и наказания в машину эксплуатации и обогащения. «Лента.ру» решила разобраться в том, как работают американские тюрьмы: первый текст нового цикла посвящен расизму за решеткой и жизни тюремных банд.
«Обезьяны очков не носят», - тюремный охранник Брайан Паупор окликнул чернокожего Джона Ричарда во дворе одной из тюрем штата Нью-Йорк. У осужденного за убийство Ричарда было слабое зрение и рецепт на темные очки, потому он их не снимал. Завязалась драка, на помощь охраннику подоспели несколько коллег.

В результате заключенный лишился не только очков - его избили так, что он с трудом ходил, и на полгода отправили в карцер.

Офицер Паупор отделался легкими травмами, а в служебном докладе написал, что Ричард напал на него первым. Расовое оскорбление в записке не упоминалось.

Расовые банды.

«От расы здесь зависит все. Я имею в виду - действительно все, - говорит Джерри Меткалф, осужденный за непредумышленное убийство и хранение оружия. - В столовой белые сидят в одном углу, черные - в другом. Белых стрижет белый парикмахер, черных - черный. Здесь до сих пор 1950-е - в смысле мы делим разве что питьевые фонтанчики. […] Единственная разница в том, что белые за решеткой часто оказываются в меньшинстве».

Очутившись, заслуженно или нет, во власти американской пенитенциарной системы, заключенный сталкивается с жестоким миром, население которого - более 2,2 миллиона человек - порой руководствуется первобытными законами выживания, строго отделяя своих от чужих, и не боится прибегнуть к насилию.

Известно, что по числу осужденных США значительно опережают остальные государства и занимают первое место в мире по соотношению заключенных и общего числа граждан. В некоторых штатах на 100 тысяч жителей, включая детей, приходится более тысячи обитателей тюрем.

Причин такой ситуации много. Среди них называют чрезмерно строгие законы и долгие сроки наказания. Выхода из тюрьмы порой приходится ждать десятилетиями, и людям приходится приспосабливаться. Самым очевидным решением для многих становится вступление в банду - и в итоге каждый десятый американский заключенный является членом той или иной ОПГ.

Почти 40 процентов населения американских тюрем составляют афроамериканцы, при том что в целом по стране их всего 13 процентов. По данным 2010 года, на каждые 100 тысяч совершеннолетних американских граждан приходится 678 белых заключенных мужского пола, 4,3 тысячи чернокожих и 1,7 тысячи - латиноамериканского происхождения.

Брат за брата.

Тогда государство решило покончить с сегрегацией в тюрьмах и стало содержать заключенных вместе вне зависимости от расы. Но расизм при этом никуда не делся.
Заключенные ожидают от «своих» готовности помочь в конфликтной ситуации, и те, кто эту помощь не оказывает, лишаются поддержки и сами становятся жертвами. В расовое насилие так или иначе втянуто большинство осужденных.

Разделившись между собой без помощи государства, преступники сформировали многотысячные объединения с богатой историей сотрудничества и вражды - не филиалы банд, действующих по ту сторону тюремного забора, а принципиально новые структуры, влияющие на жизнь своих членов и вне пенитенциарной системы. В каждой тюрьме банды захватывают территории, помечают их своими знаками и делят рынок нелегальных товаров и услуг. На фоне этого между ними происходят настоящие войны с массовыми столкновениями и убийствами. Лидеров группировок заслуженно считают гениальными управленцами - несмотря на все усилия тюремной охраны, им удается руководить сложнейшими процессами. Как правило, связываются с подчиненными они с помощью шифрованных писем на очень маленьких кусочках бумаги.
Журналист The Atlantic Грэм Вуд поделился своим наблюдением за готовящейся потасовкой заключенных: «Сначала кажется, что мы видим, как эти устрашающие мужчины - татуированные убийцы, грабители и наркодилеры - произвольно гуляют по двору. Некоторых останавливает и обыскивает охрана, после чего они, поправив одежду, продолжают дышать свежим воздухом. Первый латиноамериканец подходит к бетонному столу, садится и ждет. Чернокожий заключенный отходит к турникам и внимательно смотрит на гуляющих. Белый парень, выходя во двор, сразу идет на третью точку, вблизи баскетбольной площадки. Еще один латиноамериканец занимает еще один стол. Постепенно становится очевидно, что они следуют тактике: каждый из них занимает место для своих».

Когда в три группы во дворе собирается несколько десятков заключенных, охранники тоже сбиваются в группу и отходят к забору. Описывая происходящее во дворе, Вуд пишет, что преступники «передвигаются так слаженно и организованно, будто подчиняются указаниям невидимых светофоров». «В этом дворе прямо сейчас штук тридцать ножей, - говорит офицер охраны журналисту. - Они прячут их в задних проходах».

Самодельные ножи - основное оружие в тюремных войнах. Несмотря на то что администрация жестоко наказывает тех, кто изготавливает и хранит оружие, осужденные продолжают делать заточки.
Применять их тоже не боятся, несмотря на возможное продление срока, - многие члены банд уже приговорены к пожизненному заключению. В 2007 году в Пеликан-Бей произошло массовое побоище, в результате которого пострадало несколько десятков человек. Благодаря усилиям охраны и медиков, среди раненых не выжил лишь один заключенный, а администрация конфисковала 89 единиц самодельного оружия - заточек и дубинок.

Многообразие культур.

Афроамериканские банды в тюрьмах - зачастую просто ячейки «традиционных» уличных ОПГ, таких как Bloods и Сrips, враждующие между собой на основании старых распрей и передела рынков сбыта наркотиков. Но исключения есть, и они существенны: тюремная группировка под названием «Черная партизанская семья» (Black Guerilla Family) построена в первую очередь на идеологических началах. Члены этой банды, основанной в 1966 году Джорджем Джексоном из «Черных пантер», определяют свои идеалы как «афроамериканский марксизм-ленинизм», а целями считают борьбу с расизмом и черную революцию в США. Символом организации выбрали черного дракона, сжимающего в когтях тюремного охранника на фоне дозорной вышки.
Выходцев из Латинской Америки, в основном мексиканцев, в американских тюрьмах объединяют группировки «Мексиканская мафия» (также известная как «Ла Эмэ») и «Нуэстра фамилья», что в переводе с испанского обозначает «наша семья». Эти банды, как и афроамериканские, зародились в Калифорнии и идентифицируют друг друга по синим и красным предметам одежды. Они ведут самую долгую в истории США криминальную войну, начало которой положила кража обуви одним бандитом у другого в 1968 году. При этом в союзниках у «Нуэстра Фамилья» - леворадикальные африканцы из «Черной африканской семьи», а на стороне «Мексиканской мафии» - белые нацисты из «Арийского братства».

Обе группировки в основном состоят из чикано - латиноамериканских националистов - и принимают в свои ряды белых, в то время как другие латиноамериканцы чаще вступают в так называемый «Техасский синдикат», более закрытый для представителей других этнических групп.

Этнос, безусловно, важен и для белых ОПГ: их, как правило, объединяет идея расового превосходства.

Самая известная группировка под названием «Арийское братство» сформировалась в той же самой калифорнийской тюрьме Сан-Квентин, где была основана «Черная партизанская семья», - изначально белые заключенные объединились с целью защиты от черных радикалов, но вскоре перегнали их в жестокости. Сейчас банду называют самой авторитетной и жестокой в Америке. По принципу «кровь впускаем - кровь выпускаем», чтобы вступить в нее, кандидат должен напасть на охранника или заключенного другой расы, а выйти может только посмертно.

На данный момент «Братство» объединяет более 20 тысяч преступников по всей стране. Это менее 0,1 процента всех заключенных, однако, по данным ФБР, банда ответственна за примерно каждое пятое убийство, совершенное внутри системы тюрем США. Ее членов идентифицируют по татуировкам с нацистскими символами, клевером и числом «666» - они отрицают христианство и в основном исповедуют скандинавское неоязычество.

Ни великая цель освобождения чернокожих, ни вера в превосходство арийской расы не мешают тюремным группировкам зарабатывать деньги. Заказные убийства, вымогательство, рэкет, торговля оружием, производство и распространение тяжелых наркотиков - для каждой из вышеперечисленных банд это обыденные источники дохода и ключевая часть повседневных занятий как в тюрьме, так и за ее пределами. Идеи расовой солидарности, с которых начинались эти объединения, давно стали своеобразным фасадом для стандартной деятельности, характерной для ОПГ по всему миру.

Расистская система.

Системный расизм, некогда породивший расовые банды, пожалуй, почти ушел из американского общества в целом - но до сих пор здравствует в пенитенциарной системе. В 2016 году журнал New York Times опубликовал исследование тюремной дисциплины, в котором рассмотрел почти 60 тысяч дисциплинарных взысканий в 54 тюрьмах штата Нью-Йорк.

По их данным, для всей системы характерно, что вероятность наказания для черного заключенного на 30 процентов выше, чем для белого.
При этом вероятность в качестве взыскания получить срок в карцере, где преступник 23 часа в сутки проводит время в полном одиночестве, для черных выше на 65 процентов. К тому же средний срок пребывания в изоляции для белых составляет 90 дней, а для черных - 125.

Дни, проведенные в одиночной камере, - не просто психологически тяжелое наказание. За это время заключенный не может участвовать в образовательных или терапевтических программах, призванных помочь ему вернуться к нормальной жизни после тюрьмы. Так, те, кто не справляются со своим поведением, двигаются по «нисходящей спирали» из дисциплинарных нарушений и наказаний, и их шансы на исправление уменьшаются. К тому же большое количество взысканий снижает вероятность досрочного выхода из тюрьмы - за одно и то же преступление черные проводят за решеткой в среднем на 10 процентов больше времени.

За год чернокожие заключенные штата Нью-Йорк получили 1144 срока в карцере продолжительностью более 180 дней. Белые были наказаны столь же жестоко только 226 раз. Можно подумать, что эти данные никак не связаны с расовыми предрассудками - причиной плохой дисциплины преступников-афроамериканцев может быть и то, что в среднем они куда моложе представителей других групп. Однако некоторые данные все-таки подтверждают: здесь играет роль расизм.

Перекос по наказаниям в отношении черных есть почти по всем видам дисциплинарных нарушений. Но, что характерно, больше всего он проявляется в том, что для доказательства вины достаточно слов охранника. В некоторых тюрьмах за «неподчинение приказу» афроамериканцев наказывают в два раза чаще, чем белых, и порой под этой формулировкой может скрываться, например, то, что заключенный недостаточно быстро выходил из душа, когда его оттуда выгонял работник тюрьмы.

Черные гости.

Еще одним доказательством того, что разница в отношении растет из предрассудков, можно считать результаты сравнения разных тюрем. Заключенные равномерно распределяются по государственным тюрьмам штата, в то время как представители разных рас в США живут отнюдь не равномерно: чернокожие куда больше представлены в густонаселенных городах, а вокруг них, в кольце пригородов, живут белые американцы. Они же в основном населяют небольшие города в аграрных местностях - и работают в тюрьмах, расположенных там.

Таково, к примеру, исправительное учреждение Клинтон неподалеку от канадской границы: из 998 работников тюрьмы, по данным на 2016 год, лишь один относился к этническому меньшинству. Небелого населения в окружающих деревнях почти нет, и чернокожие заключенные - зачастую единственные афроамериканцы, с которыми знакомы охранники. New York Times передает слова заключенных этой тюрьмы: они жалуются, что подвергаются расовым оскорблениям с того момента, когда переступают ее порог. И, конечно, именно здесь разница между расами по дисциплинарным взысканиям - одна из самых высоких в штате.

В том же штате, но в 450 километрах к югу и в куда более урбанизированной местности располагается тюрьма Синг-Синг, расовый состав охранников которой значительно разнообразней - в ней всего 17 процентов белых. Там представителей небелого населения наказывают так же часто, как этническое большинство, - среди американских тюрем это исключительный случай.

Такая корреляция подтверждает стереотип: черные заключенные терпят дополнительные невзгоды от расистских установок.
Впрочем, как показывают некоторые исследования, сваливать все на расизм было бы некорректно.

Классовый интерес.

В 2018 году аналитический центр People’s Policy Project опубликовал исследование, в котором опроверг «расовое» объяснение неравенству в населении американских тюрем. Проанализировав данные о расовой принадлежности и доходе заключенных, социолог Натаниэль Льюис пришел к выводу, что основной фактор расслоения - не цвет кожи, а экономическая страта, к которой принадлежит заключенный.

Белые американцы представлены примерно поровну во всех пяти условно выделенных классах, в то время как 40 процентов чернокожих жителей США относятся к низшему из них, 20 - к предпоследнему по уровню дохода, а к высшему классу принадлежат всего около 8 процентов из них. Кроме того, подавляющее число заключенных-афроамериканцев не имеют диплома об окончании старшей школы.

В зависимости от критерия - вероятность попадания за решетку после ареста и вероятность заключения как таковая, продолжительность заключения больше месяца и больше года - разница между черными и белыми перекрывается разницей между бедными и богатыми как минимум наполовину или даже почти целиком: от 53,7 до 84,8 процента.

Авторы исследования, впрочем, уверены, что расизм играет здесь значительную роль: сама капиталистическая система, по их мнению, дискриминирует чернокожих. По их выводам, расовую проблему американских тюрем должна решить гуманная социалистическая экономика, и это наверняка понравилось бы и членам «Черной партизанской семьи», и борцам за права афроамериканцев из Black Lives Matter, и всем остальным, кто убежден в глубинной несправедливости капитализма, существующей в американском обществе.

Высказывания знаменитых американских бандитов от Диллинджера и Карписа до Селии Куини и Бонни Паркер - об адреналине, судьбе, музыке и девушках, что забыли, как краснеть.

Джон Диллинджер, враг государства номер 1.

«Моя единственная дурная привычка - грабить банки; я очень мало курю и пью немного».

О тюрьме, в которой он провел десять лет, несмотря на то, что он сам сдался и признался в своем первом преступлении: «Я вошел туда беспечным мальчишкой, вышел - разочаровашимся во всем. Если бы меня тогда не наказали так жестоко за мою первую ошибку, всего этого бы не было».

«В тюрьме я встретил много отличных парней. Я не буду отрицать, что я помог им сбежать из тюрьмы Мичиган Сити в прошлом сентябре (1933). Почему бы и нет? Я за моих друзей, они за меня».

Отец Джона Диллинджера Джон-старший (регулярно дававший интервью и охотно фотографировавшийся фермер, которому исполнилось 70 на следующий день после похорон сына).

«Христиане пишут мне письма и говорят, что Джон должен помириться с Господом, а потом сдаться. Если его после этого казнят, душа его все же будет спасена. Наверное это и в самом деле лучший выход».

Гомер Ван Метер, подельник Джонни Диллинджера в письме в комиссию по условному освобождению, 1933 год.

«Это эра Нового курса. Моя судьба в ваших руках. Вы можете сделать меня идеальным гражданином и отпустить взрослого человека на свободу».

Типичное письмо в газету от типичного обывателя того времени, о Джоне Диллинджере.

«Он был не хуже, чем банкиры или политики, которые отобрали деньги у бедных. Диллинджер не грабил бедных. Он грабил тех, кто стал богатыми, ограбив бедных. Я за Джонни».

Чарльз Макли, один из подельников Диллинджера, которого обвинили в соучастии в похищении:

«Это слишком мерзкая работа для хорошего стрелка. Я бы никогда до этого не опустился. Мое ремесло - банки».

Альвин Карпис, настоящий глава банды Ма Баркер, Враг государства номер 2.

О том, почему он грабил банки: «Потому что я наслаждался. Я это обожал. Никогда я не был более живым, чем когда грабил банк. Пока планируешь ограбление, все время возбужден. От того момента, когда ты разоружаешь охрану до входа в сокровищницу, все твои соки текут и все внутри поет».

«Я никогда ни о чем не жалел. Не видел ничего страшного в том, чтобы ограбить банк или похитить человека. Ну и убить кого-нибудь, кто мне мешает во время преступления»

В благодарность приютившей его нищей крестьянской семье в Оклахоме Карпис подарил им проигрыватель и 50 пластинок: «Впервые я увидел улыбки. Люди приходили со всего округа чтобы взглянуть на виктролу и послушать пластинки. Новость быстро распространилась, и в ту же ночь, когда привезли проигрыватель, мои хозяева устроили танцульки. Они танцевали всю ночь и вопили, как будто на дворе Новый год».

О Ма Баркер, которую Эдвард Гувер считал криминальным гением, мозгом банды Баркеров-Карписа: «Она была просто старомодной домоседкой. В свободное время решала кроссворды и слушала радио, как любая мать, чьи дети выросли. Она была суеверной, легковерной, простой и, в общем, законопослушной. Она не была преступницей или тем более лидершей. Ее никогда не задерживали, у полиции нет ни одной фотографии или отпечатка Ма Баркер. Она знала, что мы преступники, но участвовала в наших делах только одним способом: когда мы путешествовали вместе, мы представлялись матерью и сыновьями. Что может быть невиннее?».

Селия Куини, грабительница из Бруклина, грабившая банки со своим мужем Эдом, о том, что из себя представляет бандитская маруха:

«Это девушка, которая забыла, как краснеть, плачет она только от ярости, и тверда она, как бочонок гвоздей. Она расхаживает целый день в дорогом белье, а потом выходит со своим бойфрендом-гангстером ночью, держа для него запасной ствол в своей расшитой драгоценностями сумочке».

Элеанор Джарман, «белая тигрица», грабительница банков, которую посадили на 199 лет. Через 7 лет она сбежала из тюрьмы, чтобы удостовериться, что с детьми все в порядке. После этого она легла на дно и до 1975 года изредка переписывалась с родственниками посредством частных объявлений в газетах. Находится в розыске до сих пор.

«Это было клево - отличный способ раздобыть модные шмотки и вообще все, что хочешь».

Эвелин «Билли» Фрешетт, подруга Джона Диллинджера, во время своего ареста:

«Берегитесь Джона. Он большой злой волк, знаете ли. Вы поймали его девушку, но теперь он вас всех найдет».

Отрывок из поэмы «История Бонни и Клайда», посланная в газеты незадолго до смерти парочки и найденная на месте их расстрела полицией

…They don"t think they"re too smart or desperate
they know that the law always wins.
They"ve been shot at before;
but they do not ignore,
that death is the wages of sin.

Some day they"ll go down together
they"ll bury them side by side.
To few it"ll be grief,
to the law a relief
but it"s death for Bonnie and Clyde

…Они не думают, что они слишком умны или отчаяны
Они знают, что закон всегда побеждает
В них и раньше стреляли,
но они знают,
что смерть - всегда плата за грех

Однажды они лягут вместе
Их похоронят рядом
Для немногих это будет горе,
для закона - облечгение
а для Бонни и Клайда - смерть

Цитата из журнала «Тайм» о смерти Бонни Паркер и Клайда Барроу:

«Дверь автомобиля со стороны Барроу была полуоткрыта, в руках у него был обрез дробовика. Бонни Паркер, одетая в красное платье, лежала согнувшись с автоматом на коленях. В машине также было еще два автомата, обрез автоматического дробовика, шесть автоматических пистолетов, револьвер, саксофон, ноты, полусъеденный сэндвич, окровавленная пачка сигарет и $507 наличными».

Джон Диллинджер о Бонни и Клайде и их избыточно кровавом стиле:

«Они порочат доброе имя грабителей банков»

Оставайтесь с нами на связи и получайте свежие рецензии, подборки и новости о кино первыми!

Американский тюремный мир - поистине огромная и непознанная цивилизация. За решеткой в Соединенных Штатах живут миллионы людей, вынужденных соблюдать особые неписаные законы и мириться с дискриминацией, которой на воле не видывали уже десятки лет. Целые города заключенных обеспечивают владельцам тюрем баснословный доход, превращая систему исправления и наказания в машину эксплуатации и обогащения. решила разобраться в том, как работают американские тюрьмы: первый текст нового цикла посвящен расизму за решеткой и жизни тюремных банд.

«Обезьяны очков не носят», - тюремный охранник Брайан Паупор окликнул чернокожего Джона Ричарда во дворе одной из тюрем штата Нью-Йорк. У осужденного за убийство Ричарда было слабое зрение и рецепт на темные очки, потому он их не снимал. Завязалась драка, на помощь охраннику подоспели несколько коллег. В результате заключенный лишился не только очков - его избили так, что он с трудом ходил, и на полгода отправили в карцер. Офицер Паупор отделался легкими травмами, а в служебном докладе написал, что Ричард напал на него первым. Расовое оскорбление в записке не упоминалось.

Расовые банды

Брат за брата

Тюремные преступные группировки в США жестко разграничены по цвету кожи. Это отголосок былого угнетения - почти все крупнейшие банды сформировались в 60-х годах прошлого века. Тогда государство решило покончить с сегрегацией в тюрьмах и стало содержать заключенных вместе вне зависимости от расы. Но расизм при этом никуда не делся. Заключенные ожидают от «своих» готовности помочь в конфликтной ситуации, и те, кто эту помощь не оказывает, лишаются поддержки и сами становятся жертвами. В расовое насилие так или иначе втянуто большинство осужденных.

Журналист The Atlantic Грэм Вуд поделился своим наблюдением за готовящейся потасовкой заключенных: «Сначала кажется, что мы видим, как эти устрашающие мужчины - татуированные убийцы, грабители и наркодилеры - произвольно гуляют по двору. Некоторых останавливает и обыскивает охрана, после чего они, поправив одежду, продолжают дышать свежим воздухом. Первый латиноамериканец подходит к бетонному столу, садится и ждет. Чернокожий заключенный отходит к турникам и внимательно смотрит на гуляющих. Белый парень, выходя во двор, сразу идет на третью точку, вблизи баскетбольной площадки. Еще один латиноамериканец занимает еще один стол. Постепенно становится очевидно, что они следуют тактике: каждый из них занимает место для своих».

Самодельные ножи - основное оружие в тюремных войнах. Несмотря на то что администрация жестоко наказывает тех, кто изготавливает и хранит оружие, осужденные продолжают делать заточки. Применять их тоже не боятся, несмотря на возможное продление срока, - многие члены банд уже приговорены к пожизненному заключению. В 2007 году в Пеликан-Бей произошло массовое побоище, в результате которого пострадало несколько десятков человек. Благодаря усилиям охраны и медиков, среди раненых не выжил лишь один заключенный, а администрация конфисковала 89 единиц самодельного оружия - заточек и дубинок.

Многообразие культур

Афроамериканские банды в тюрьмах - зачастую просто ячейки «традиционных» уличных ОПГ, таких как Bloods и Сrips , враждующие между собой на основании старых распрей и передела рынков сбыта наркотиков. Но исключения есть, и они существенны: тюремная группировка под названием «Черная партизанская семья» (Black Guerilla Family) построена в первую очередь на идеологических началах. Члены этой банды, основанной в 1966 году Джорджем Джексоном из «Черных пантер», определяют свои идеалы как «афроамериканский марксизм-ленинизм», а целями считают борьбу с расизмом и черную революцию в США. Символом организации выбрали черного дракона, сжимающего в когтях тюремного охранника на фоне дозорной вышки.

Выходцев из Латинской Америки, в основном мексиканцев, в американских тюрьмах объединяют группировки «Мексиканская мафия» (также известная как «Ла Эмэ») и «Нуэстра фамилья» , что в переводе с испанского обозначает «наша семья». Эти банды, как и афроамериканские, зародились в Калифорнии и идентифицируют друг друга по синим и красным предметам одежды. Они ведут самую долгую в истории США криминальную войну, начало которой положила кража обуви одним бандитом у другого в 1968 году. При этом в союзниках у «Нуэстра Фамилья» - леворадикальные африканцы из «Черной африканской семьи», а на стороне «Мексиканской мафии» - белые нацисты из «Арийского братства» .

Обе группировки в основном состоят из чикано - латиноамериканских националистов - и принимают в свои ряды белых, в то время как другие латиноамериканцы чаще вступают в так называемый «Техасский синдикат» , более закрытый для представителей других этнических групп.

Этнос, безусловно, важен и для белых ОПГ: их, как правило, объединяет идея расового превосходства. Самая известная группировка под названием «Арийское братство» сформировалась в той же самой калифорнийской тюрьме Сан-Квентин, где была основана «Черная партизанская семья», - изначально белые заключенные объединились с целью защиты от черных радикалов, но вскоре перегнали их в жестокости. Сейчас банду называют самой авторитетной и жестокой в Америке. По принципу «кровь впускаем - кровь выпускаем», чтобы вступить в нее, кандидат должен напасть на охранника или заключенного другой расы, а выйти может только посмертно.

На данный момент «Братство» объединяет более 20 тысяч преступников по всей стране. Это менее 0,1 процента всех заключенных, однако, по данным , банда ответственна за примерно каждое пятое убийство, совершенное внутри системы тюрем США. Ее членов идентифицируют по татуировкам с нацистскими символами, клевером и числом «666» - они отрицают христианство и в основном исповедуют скандинавское неоязычество.

Расистская система

Получив результаты, авторы заявили, что заключенные из числа этнических меньшинств, в особенности чернокожие, сталкиваются не только с бытовым проявлением предрассудков, но и с предубеждениями, встроенными в тюремные институты. По их данным, черных преступников наказывают в среднем на 30 процентов чаще, чем белых. При этом вероятность в качестве взыскания получить срок в карцере, где преступник 23 часа в сутки проводит время в полном одиночестве, для черных выше на 65 процентов. При этом средний срок пребывания в изоляции для белых составляет 90 дней, а для черных - 125.

Черные гости

О том, как заключенные взаимодействуют друг с другом, как выстраивают теневую экономику и сколько марихуаны можно купить за одну упаковку консервированной скумбрии, - в следующем материале.

Ни для кого не секрет, что время смены правления любой страны - это тяжелейшее время в истории государства. Как правило, в это время процветает беззаконие, анархия и преступность. Россия - не исключение. Криминальные группировки и бандитские фразы 90-х - это целая эпоха в истории нашей страны, которая оставила свой неизгладимый след в нашей с вами жизни.

Как же так произошло?

Что же стало причиной такого стремительного развития преступного сленга и проникновения его в массы? На волне развала советского строя наша страна начала активное взаимодействие с западной культурой. Стали появляться новые слова и речевые обороты, ранее совершенно неизвестные советским людям. Новая Россия и ее народ начали меняться до неузнаваемости. Появилась новая каста - угрюмые ребята в малиновых пиджаках на шестисотых мерседесах, которые активно взаимодействовали с населением во всех смыслах этого слова. Как следствие, в общество начали проникать устойчивые выражения из криминального мира. Нынешняя молодежь употребляет множество словечек, а откуда они появились и что значили изначально, думает редко. А вы никогда не задумывались о том, откуда произошли выражения, которые вы употребляете?

Крылатые бандитские фразы

Новая каста новой России становилась все обширнее, вербовала все новых членов в свои ряды. Понимание языка бандитов стало необходимостью для каждого гражданина России девяностых годов. Сленг того времени охватывал все сферы жизни - от любви до алкоголя. Иногда о значении определенной фразы можно было догадаться, а иногда - нет. Вот список некоторых бандитских фраз того времени:

бодяжить (мешать алкогольные напитки);
приход (состояние после употребления наркотиков);
синька (алкоголь);
ствол (оружие либо бутылка водки);
киска (красивая девушка);
кот (любимец женщин);
кобыла, козява, крокодил (некрасивая женщина);
профура (девушка легкого поведения);
вервольф (бабник);
кент (друг);
гнилые базары (нехорошие разговоры);
парафинить (клеветать);
залетный гастролер (чужой);
по приколу (ради смеха);
кипишнуть (возмутиться);
выкупить (разоблачить, понять);
шнырь (прислужник);
фуфло толкать (врать);
гнать (идти на конфликт);
черт (арестант, не уважаемый сокамерниками);
хата (камера либо дом);
башлять (платить);
догонять (понимать);
не канает (не получается, не проходит);
отмаз (оправдание);
понты (пустые разговоры, не подкрепленные действиями);
жиган (дерзкий, отчаянный преступник).

Как видно из вышеуказанного списка, к любому слову и явлению можно подобрать синоним из криминальной сферы. Причина такого плотного проникновения криминального сленга в обычную жизнь довольно очевидна - в годы репрессий немало наших соотечественников находились в концентрационных лагерях. Так кипела своя жизнь, бытовали особые порядки. Это не могло не оставить след в истории России.

Сленг девяностых сейчас

В молодежной среде часто слышны выражения, о происхождении которых те, кто их употребляет, не задумываются и даже не догадываются. Слово "бухать", например, совершенно точно имеет криминальную историю. Общеизвестное слово "белочка" (по аналогии с белой горячкой) также возникло в местах не столь отдаленных. Слово "бодяжить" в наше время применяется не только в отношении алкоголя. Мы легко можем сказать о соевом соусе в заказанных нами роллах что он "бодяженный", т. е. разбавленный водой.

Бандитизм - это круто? Культ Саши Белого

"Брат", "Жмурки", "Про уродов и людей", "Сестры", "Бригада" и "Бумер" - на этих фильмах и сериалах выросло целое поколение людей, которым сейчас от 20 до 30 лет. Кинематограф лихих времен в ярких красках отражает тогдашнюю действительность - бандитские разборки, перестрелки на улицах, проституцию и русского человека, на которого обрушились свобода и Запад, о которых он мечтал, но не особо понимал, что же с ними делать.

Бедность вперемешку со вседозволенностью - квинтэссенция девяностых годов прошлого века; бандитские фразы "со смыслом" - то, что цитировали мальчишки во дворах. Возможно, именно поэтому уровень культуры у современной молодежи значительно упал, вырос уровень преступности.

Но еще можно что-то сделать. Если каждый из нас будет культурно развиваться и следить за своей речью, то, возможно, Россия обретет былое величие. Чем винить государство и политиков во всех бедах и невзгодах - может, нам лучше начать с малого? Сказать не "баба", а "женщина"? Попробуем?